Церковнославянская грамота - Демидов Д.Г.
Скачать (прямая ссылка):
С древности, как мы уже убедились, наши предки понимали, что словеиескъ газы'къ Й ^СКЇЙ один (св. Нестор Летописец). В понятие русский включался и богослужебный славянский язык:
UjjlKBH CTklA БЦЫ Лш\\ KdHfOCl грескы ПОА^ А ПРАВЫЙ
«Повесть о Петре, царевиче Ордынском», XIII в.).
Церковнославянский язык послужил организации всей древнерусской письменности, различных ее жанров и видов, он явился не только средством, но самим источником духовного просвещения народа, его образования, литературы. Восточные славяне обрели уста, получили возможность выразить всю полноту своего земного бытия: от Литургии до частной грамотки.
TTT
СО EOfHCA . КО . HOCTdCHH
KdKO Пвннде CA rfd/HOTd . TdKO ПРИШЛИ т ЦОЛОВФк'А (человека) Hd TfttfeniyE 34М6 /ИН ЗДІСЬ дф/ії /ИНОГО . Ad ПРИШЛИ COfOL^HUlK
(сорочку), COfOL^Hiyfc ЗАКЬІДе (Новгородская берестяная грамота № 43).
Новое благое слово проникло во все сферы жизни древнерусского «языка» (народа и его речи). ЛФпо ко к*? клгодд'ти й йстннФ нд hwrbi лнди возсЇати. Это утверждение из «Слова о законе и
451 благодати» митрополита Илариона, чья жизнерадостная проповедь, наряду с такими жемчужинами словесного искусства, как речи св. Кирилла Туровского, писания св. Нестора Летописца, Симона Суздальского, вплелись в ожерелье православной поэтико-богослов-ской міровой культуры. Преображение народа во Христе было таковым, что матери чад, отдаваемых на учение в первые школы, плдкдрсл по nh/иъ дки по ли^твецы. Они понимали, что дети не вернутся к ним прежними, а станут новыми людьми. Первые поколения просвещенных русичей подвигами своими и горячими молитвами вели к новой жизни и своих родителей. Вспомним житие св. Феодосия Печерского, мать которого сначала жестоко противилась избранному пути сына, а затем приняла образ смиренной инокини:
Об, ЧДДО, велиліое BCA TOKOW (все, что ты мне велишь) СОТВОвМ, И KTOAl $ Hf ВОЗВ^шЙа B Ъ гуцъ СВОЙ, НО WKW БГ $ ВОДАїр (как Бог повелевает), ДД ИД5 БЪ /МОНАСТЫРЬ Ж?№Ь, Й T^ и>СТ||ЙГШИСА П^ЧДА ДНЙ СВОА. С? БО W TBOCW 0І[ЧЄНЇА f^^fyb (я познала), MKW НИЧТ0ЖЄ ?СТЬ СБ^ТЪ СІЙ ЛШ0В|ІЄЛ1ЄННШ.
На Руси общий для всех славян церковнославянский язык, вбирая местные черты, не оставался неизменным. В одном из первых памятников — «Остроміровом Евангелии» (1056—1057), переписанном с древнеболгарского оригинала диаконом Григорием для новгородского посадника Остроміра, на месте юса большого (ж) видим чистое подаче Nie (ср. древнецсл. ^Лкд), также полногласие в словах володилшр, нов^гс^одф. В рукописях можно встретить даже диалектизмы: Кольлш чсловФ'къ лачше овца те (цоканье, бвчд — цел. «ягненок»).
Постепенно формировался русский «извод» церковнославянского языка, его восточнославянская разновидность. Церковный язык гибко приспосабливался к движениям форм и звуков естественной русской речи, ничуть не теряя священной глубины; благодаря ему складывалось то разнообразие жанров древнерусской литературы, которые постепенно определили нынешние стили русского литературного языка. При этом главным в языковой симфонии становилось семантико-стилистическое взаимодействие двух стихий при ведущей роли языка церковного — хранителя вечных смыслов,
452 образца для всей словесности. «Русскій литературный языкъ, — как определил наш знаменитый ученый А. А. Шахматов, — по проис-хожденію своему — это перенесенный на русскую почву церковносла-вянскій (древне-болгарскій), въ теченіе вЪковъ сближавшійся съ живымъ народнымъ языкомъ и постепенно утрачивающій свое иноземное обличье». Эта точка зрения не подвергалась сомнению до революции. Острые споры об основе русского литературного языка и попытки противопоставлять русский как «свой» церковнославянскому как иному и «чужому» языку возникли в 30-е годы XX века, когда расправа с Церковью и ее духом считалась завершенной. Полезная полемика честных ученых в послевоенные годы лишь подтвердила внутреннюю связь и языковое единство жанров русской письменности с разной степенью включения в них славянизмов и русизмов, создающих орнаменты неповторимой Божественной красоты.
Восстановление языкового пространства через возвращение к Богу и Церкви сегодня вполне возможно и во многом уже достигнуто. Но как разрешить проблему владения священным словом?! В 70—80-е годы шли разговоры о переходе на светский стиль богослужения и, хотя были глубоко ошибочны, могли объясняться давлением внецерковных обстоятельств. Ныне же, когда технически облегчена церковная печать, когда народ нуждается в духовном просвещении, такие речи вызваны либо ленью и нерадивостью, либо сознательным стремлением внести нестроение и раскол в Русскую Православную Церковь.
Да не будет!
Можно ли служить Богу теми же словами, какими мы служим ради стяжания благ земных? Добро бы таких слов и таких форм языка у нас не было, но мы обладаем спасительными сокровищами церковнославянской молитвы, которые оценили и сберегли наши предки. Зароем ли талант в землю? Дадим ли скатал ncw'/ИЪ?
+ Не путать со словом иностранный. 29*
453
ЧУДО-СТОЯ HI E
ПослЪ вЪковыхъ порабощеній русская душа осталась живой, свободной. Какъ отзывались чужеземцы о русскомъ мужикЪ, о «крЪпо-стномъ рабЪ»? Много о семъ свидЪтельствъ. Удивленно свидетельствовали о немъ какъ о свободномъ человЪкЪ, державшемъ себя съ достоинствомъ, говорящемъ — какъ равный съ равными. Откуда это? Отъ сознанія своего «образа-подобія», отъ наученія отъ своихъ Свя-тыхъ, отъ высокаго своего родства, — отъ несознаннаго своего бого-сыновства. Не рабъ, и никогда не станетъ ничьимъ рабомъ, пока жива православная душа, пока живы въ душЪ истоки, забившіе въ ней съ купели. Вожденіе Святыми хранило и сохранило въ русскомъ народЪ — человека. И во всемъ Mipt онъ ищетъ человека, об-разъ и подобіе Божіе.
