Церковнославянская грамота - Демидов Д.Г.
Скачать (прямая ссылка):
И тем не менее, так высока была новая сфера разумения, что при создании новых славянских слов переводчик должен был творить по образу и подобию оригинала; в итоге он сознательно расширял словарный состав родного языка. Так, в сложном слове (которыми изобилует греческий язык) переводилась каждая часть, получалась калька, т. е. перевод по составу, где корни славянские, а греческие состав и содержание. Например, в греческом языке из корней ев («благо») и фонос («звук») сложилось слово евфоника; по-русски оно переводится по частям: благо-звуч-ие — кллгозв^чїе. В имени Фёдор два корня: Феос («Бог») и дорон («дар»), т. е. «дар Божий». Способ калькирования, т. е. перевода славянскими корнями греческих слов с соединительными гласными о, е надолго стал источником обогащения славянской лексики. В словарях современного литературного языка можно найти много слов, начинающихся с благо-, добро-, лже-, жесто-, скоро-, мало- и др. Еще больше их в словарях церковнославянского языка:
БЛГОВОЛСНЇС, БЛГОВОНЇС, БЛГО&ОС^ВАЛИТИ, БЛГОВІ|)НЬІН, БЛГОБІ'і^ НЇС, БЛГОЛІПНБІН, БЛГОПОЧНТАТН, БЛДГО&ВІТЛНВБІЙ, ?UrOWEJA^ НЫЙ; Б^АТОЛМБЇС, ДОБ^ОГЛАГОЛНВЫЙ, ДОБ^ОПОБІДНЬШ, ДОБ^ОТОЛМБЇС,
+ Гладков Б. Толкование на Евангелие. С. 652—653.
443 ірид.
док^отиыи, доліостуоитсль, досторільши, досточ^диыи, доносим», д^шепдг^кный, д^шепитдтельный, ЄДИИОсЙрЬІИ, жестоковыйный, ЖИВОТОЧИЫИ, ?)ВІуО^ЛОВЛ?Н%, ?)ЛОЇТрДІТИ, Cd. А10ЛІШЄ- світодівеїуь, T IjJtCAdRIt, TfHCBATOt, ^ЇСТОИАІІНЙТЬШ, І^ІЛОАІбДуїе и др.
Кальками также являются многие слова с приставками: здвіт%, ЗАПОВІДЬ, ЙЗБЬІТЇе (облегчение), йсповідднїе, йстоі|]днїє, п^едтечд, п^имдстїе, п^їюсінєннда (гора), п^олшссдъ, п^ою'к^зъ, оувітя (увещание), оусы^енный (подобный сыру, тучный), и с суффиксами: пекло (в значении «ад»), йнокъ — то же, что по-гречески монах (ин, как и MOHOc9 — один), Tfiyt (греч. триас) и др.
Калькироваться могли и целые фразеологические обороты, в которых слова передают не основной, а второстепенный смысл. Например, выражение сл0б?сныа бві^ьі — та же калька. Здесь первое слово имеет значение «разумные» (основное значение: логос — «слово», а производное — «разум»). Овцы тоже понимаются не в прямом смысле: пасомые Пастырем добрым — Христом, т. е. христиане. Аллегорично и выражение го^шично (горчичное зерно) — символ Церкви Христовой. Объяснения подобным выражениям находятся в Евангелии, часто они включены и в гимно-графические (богослужебные) тексты (например: житейское Aidfe, iyifCKoe сі|іенїе, ветхий дєнаіи). Кальки образуют особые емкие определения, например: невече^нїй (свет) значит «не имеющий вечера», т. е. не заходящий, незакатный, вечный.
Вехи истории русского литературного языка
Из житий святых Кирилла и Мефодия мы уже знаем, что, по-видимому, родным для них был солунский диалект южных славян, его мы и можем считать первоначальной основой нашего письменного языка. Затем в Моравии и позже в Паннонии в него были включены западнославянские элементы. После же изгнания учеников Мефодия из Паннонии основным центром развития славянской письменности стало Болгарское царство, а в XI веке — Киевская Русь, через два столетия, во время татарского ига, — опять Балканский полуостров: Болгария и Сербия. Наконец, со 2-й половины
444 XIV века, когда на северо-востоке Руси начинает формироваться мощное централизованное государство, первенство в развитии общеславянской культуры переходит к Великороссии. Таким образом, и в наше время церковнославянский язык, оставаясь в большой степени понятным разным славянским народам, входит своей основной частью и в русский литературный язык.
В XV—XVII веках сосуществовали юго-западная разновидность книжного языка, с центром в Киеве, претерпевшая определенное влияние, и московская. Книги, появлявшиеся на юго-западе Руси, выправлялись затем в Москве; большинство полонизмов и малорусизмов, таким образом, сознательно устранялись.
Нынешний вид наш язык в целом приобрел в течение XVII— XVIII веков, когда под влиянием культуры Запада просвещение у нас понималось уже в смысле светском. Письменные памятники отражают нарастающее разделение речевых стилей при одновременном свободном употреблении церковнославянской стихии в науке, публицистике, законотворчестве и др. В этот период универсальность церковнославянской нормы быстро разрушается, и только высокий стиль продолжает хранить древний строй языка, он сосредотачивается в основном на церковной книжности; стиль разговорный и индивидуально-художественный служит многообразной потребности человека в общении и творчестве. Этот процесс закрепил и усилил Петр I введением особого гражданского шрифта для нецерковной печати.
Так, промыслительно, высокий стиль, оставаясь в лоне Церкви, был защищен от житейских течений и застыл незыблемым столпом веры, который не снижает своей высоты, благодаря неприкосновенности церковных канонов.
Язык же гражданский, более изменчивый и подверженный «велениям времени», удерживает свою силу за счет языка славянского — неиссякаемого слова, чудесно питающего нашу художественную литературу. Его основное словесное богатство закладывалось в то благодатное время, когда славянские народы восприняли христианство, оплодотворив свою природную культуру Божественной Истиной. Поначалу именно она и считалась более всего достойной письменного слова. Родником, из которого оно черпало свою мощь и понятийную точность, была переводная литература.
