Историческая грамматика русского языка - Черных П.Я.
Скачать (прямая ссылка):
Что-с?— Всё в доме поднялос (ь)“. Отвердение с в положении после твёрдого л в таких формах, как мылся, и тем более после т в 3-м л. в связи с переходом в ц: моетса моетца, надо полагать, протекало независимо от отвердения конечного сь.
В старом русском языке и в некоторых современных говорах в роли залоговой частицы встречается иногда си. Например, в южнорусском говоре села Матыр Рязанской области: асталси, саскучилси, даждёмси и пр., даже под ударением: далей. Это явление (си вместо ся сь) трудно объяснить на почве изменения ся^> си в неударенном положении, си встречается в этой функции и в памятниках древней письменности, например: в Лаврентьевском списке летописи 1377 г.: „галичане сътъенуша
239
Cu' (из сътъскнуиш си, встревожились) и т. п. Надо полагать, что здесь си является энклитическим местоимением дательного ед. (себе). Ср. наше: пошёл себе и т. п. Впоследствии глаголы, сочетавшиеся с CU, в некоторых говорах стали смешиваться с глаголами, сочетавшимися с ся, и, таким образом, новые возвратные формы на си в этих говорах получили преобладание.
Частица ся, как было упомянуто выше, в § 83, в течение долгого времени могла употребляться отдельно от глагола, с которым она была связана по смыслу, причём не только в положении за глаголом (постпозитивно): „начати же ся тъй пЪсни" („Слово о полку Игореве"), „подгьлити вы ся тыми во-лостми“ (Духовная Ивана Калиты 1339 г.) и пр. Очень часто, особенно в начале фразы, она предшествовала глаголу: ся мою (моюсь) и т. п., как нередко в современных зарубежных славянских языках. Ср. в „Русской Правде": „а он ся запирати начнеть" и пр.; в сочинениях Владимира Мономаха: „аще вы ся и гнЬваете, тому ся не учитъ“ и пр.; в „Слове о полку Игореве": „ту с я брата раэлучиста"; в „Хожении Афанасия Никитина": „судно ся мое разбило подъ Тархы" и т. д. Именно с закреплением этой частицы в положении за глаголом связано и её сокращение (сь) и прочие изменения (моюсь>моюс, мылса, моетца и т. п.).
Следует отметить, что в старину с отдельным употреблением ся были возможны многие глаголы, которые теперь вообще не употребляются без ся^>сь. Сюда относится, например, глагол бояться. Ср. в „Повести временных лет" по Лавр, списку: „ничего же ся боять бЪси, токмо креста". В современном польском: ten siq nie boi, kto nic zJego nie broi (тот не боится, кто ничего плохого не делает).
В древнерусском языке вообще могли употребляться без ся многие глаголы, которые в современном русском без этой частицы не употребляются. Например, в „Слове о полку Игореве": яка.ють князя Игоря" (порицают, теперь только каяться), в „Повести временных лет" по .Лавр, списку: „и не очютиша ихъ половци" (не нашли, теперь только очутиться). В Ипать-,евском списке летописи встречается: „(он) жалова на кыяны" {жаловался, т. е. при отсутствии прямого дополнения) и т. п.
Надо полагать, что первоначально, в доисторическую эпоху, любой глагол из тех, которые употребляются в современ-
240
ном русском языке с частицей ся (сь), мог быть употреблён не только раздельно с СЯ, HO (в другом контексте) и вообще без: этой частицы. Устранение подвижности частицы ся относится к позднему времени (XVI—XVlI вв.). Закрепление произошло сначала в области глаголов со значением страдательным и собственно-возвратным, а потом в (XVII в.) и в области остальных глаголов с частицей ся. В Уложении 1649 г. не имеется ни одного случая свободного употребления частицы ся.
Что касается развития основных залоговых значений русского глагола, то оно закончилось до появления письменности у славян. В глубокой древности возникли в языке наших отдалённых предков значения ,переходности* и «непереходности* действия, значения «действительного* (переходного) залога и «страдательного* залога, который сначала выражался только с помощью ,страдательных" причастий. Очень рано появилось значение «возвратного* (может быть, возвратно-взаимного) залога, для выражения которого было использовано местоимение с я (и отчасти си), ставшее постепенно терять своё прежнее значение себя. Ho дальнейшая дифференциация возвратно-залоговых (как и видовых) значений в литературном языке и в говорах относится уже к историческому времени, особенно к новому периоду истории русского языка.
§ 108. Причастия действительного залога. Причастия действительного залога настоящего и прошедшего времени в древнерусском языке, как и в других славянских, употреблялись ив краткой, и в полной форме (подобно прилагательным в сравнительной степени и порядковым числительным).
а) Краткие причастия действительного залога настоящего времени образовывались (сначала, повидимому, только от глаголов несовершенного вида) от основы настоящего времени с помощью суффиксов -уч -(из Ottlj, ст.-сл. яці) в первом спряжении и -ач~ (из $mj, ст.-сл. лці), причём согласные перед суффиксом -уч- могли быть или твёрдые (у глаголов типа несу, т. е. с твёрдою основой в настоящем времени), или мягкие (в остальных случаях), а перед суффиксом -ан—всегда мягкие. Так, форма им. п. ед. ч. женск. р., оканчивавшаяся на -и, имела такой вид: 1) несучи (ст.-сл. несяцін), колючи, пишу-чи (п'иш’уч’и); 2) просячи (ст.-сл. я^елірн), слышана (слыш'ач'и), видячи.
