Историческая грамматика русского языка - Черных П.Я.
Скачать (прямая ссылка):
Ho в говорах, главным образом севернорусских и особенно сибирских, ещё и в наши дни в склонении существительных одушевлённых, но неличных, наблюдается во множественном числе употребление винительного, не равного родительному: посмотри кони, бьёт звери, пасу коровы, гоню овцы и т. п.
Это явление можно считать обычным также для украинского и белорусского языков.
§ 67. Именительный и винительный падежи. В древнерусском языке, несмотря на изменения в дописьменный период, о которых была речь в предыдущем параграфе, всё же именительный и винительный падежи различались чаще, чем в современном русском. В единственном числе в мужском роде в V склонении: камы — камень', в женском роде в III склонении: сестра—сестру, земля—землю', в V: свекры—свекръвь, мати — матерь. Во множественном числе в мужском роде в I склонении: вълци — вълкы, столи — столы; кони—конгь; во II: сынове—сымы; в IV: гостье—гости, путье—пути; в V: каме-не — камени. Только в среднем роде не было этой разницы.
С течением времени, однако, различие между именительным и винительным падежами было утрачено во всех склонениях, кроме третьего в единственном числе. Появились формы именительного падежа, не отличающиеся от винительного: камень, свекровь « свекръвь), мать, волка « вълкы), столы, кони, гости, пути, камни.
То обстоятельство, что новая форма именительного падежа оказалась равной форме винительного, не свидетельствует
0 «вытеснении именительного падежа винительным". Для такого вытеснения не было психологического основания. Причина заключалась в стремлении уравнять формы именительного и винительного падежей по основе и окончанию. Так, существительные V склонения камы, свекры, мати получили форму именительного ед. на мягкий согласный: камень, свекровь, мать, совершенно как: кость, мысль (IV) и т. д.; существительные
1 склонения вълкъ, столь получили форму именительного мн. на -ы (после к, г, х — на -и): волки (<^вълкы), столы, совершенно как: руки «рукы), стгьны (III); существительные конь (I), путь
153
(IV) получили форму именительного мн.: кони, пути,— совершенно как: земли<^землгъ (III), кости (IV) и т. п.
Рассмотрим некоторые данные, касающиеся судьбы старых форм именительного падежа.
а) В IIl склонении в мягком различии именительный ед. в древнерусском языке, кроме обычного окончания - а (-я), имел ещё другое окончание -и, употреблявшееся побіе суффиксов -ьj (и) и -ын’\ судьи (по-старославянски: сждин), суди (суди нЪкый, Остромирово евангелие), кънягыни, бо(л)ярыни, государыни и т.п. Например: „преставися княгыни Изяславляя“ (I Новг. летопись по Синод, списку); „моя княгинии (Духовная Дмитрия Донского 1389 г., вторая); „государыни наша" (Письмо вел. кн. Елены Васильевны 1537 г.) и т. п. Форма им. падежа ед. ч. на ~ыни, -ини долго сохранялась в севернорусских говорах: сударыни (или сударони), барыни (в песнях), княгини (в Сибири, на Колыме) и пр.
Именительный ед. камы (при винительном камень) нередко встречается в рукописных книгах XI—XII столетий, например в новгородской Минее 1096 г.: „ся проезде камы“ и пр., в новгородском же Юрьевском евангелии: „камы горящь" и пр. Ho, разумеется, этим ещё не доказывается наличие этой формы в живой (диалогической) древнерусской речи.
Форма им. ед. свекры (при винительном свекровь свекръвь) также встречается в некоторых древнейших рукописях, например в том же Юрьевском евангелии около 1120 г.: „мати на дъщерь, дъщи на матерь, свекры на невесту", и т. п.
Эта форма, напротив, не являлась принадлежностью только языка книжной письменности. В начале XVI в. она зарегистрирована в некоторых памятниках делового языка Москвы: „как мнЬ князь великий свекоръ, так мнЪ ты свекры". Она встречается в „Сборнике древнейших российских стихотворений* Кирши Данилова: „А и билася, дралася свекры со снохой*. Наконец, употребление этой формы широко распространено в современных южнорусских говорах, отчасти— в среднерусских и северно-русских, причём, по большей части, это слово не склоняется: у свекры, к свекры и пр.
Форма именительного ед. кры была вытеснена формой кръвь ещё в эпоху до возникновения письменности у славян.
Другие подобные образования: букы (буква), цьркы, любы, мъркы (морковь) и т. л., повидимому, рано исчезли, будучи
154
вытеснены образованием на -ов* (из ъвь): любовь, морковь и пр., или на -ва: буква (в говорах морква)1 и пр.
Что касается форм им. ед. мати, доки (из дъчи, ср. дъуи в старославянском) при наличии форм вин. ед. матерь, дочерь (из дъчерь), то и они долго существовали, а отчасти и до сих пор сохраняются в русском языке и других восточнославянских. Ещё в Уложении 1649 г. формы мати (и мать), матерь (но не дочь, дочерь) употребляются исторически правильно: „отецъ или мати отдастъ" и т. п., но: „покиня отца своего и матерь; кто... отца или матерь... рукою зашибетъ и въ томъ на нихъ отецъ или мать учнутъ бить челомъ" и пр. Ho вскоре в Москве установилось употребление одной формы (мать) для обоих падежей (им. и вин. ед.). На севере, однако, кое-где сохраняются ещё формы им. ед. (мати, дочи, доци) при вин. ед. матерь, дочерь. Иногда эти последние употребляются и в функции именительного ед.
