Историческая грамматика русского языка - Черных П.Я.
Скачать (прямая ссылка):
Правда, в народной речи, в частности великорусской, долгое время не могли привыкнуть к этому звуку, заменяли его другими акустически близкими согласными п, х, сочетанием хв с одной стороны: парус (если оно из греческого faros), пикус (вместо литературного фикус, из латинского figus; ср. в повести Бунина
1 Изменение в >у в начале слова перед согласными имеет место и в сербском языке и очень рано получило отражение в книжной письменности.
132
,Деревня": „пикус сожрали, ппкус сожрали", т. е. сожрали фикус); в собственных именах: Осип (вм. „Иосиф"), Остап (вм. „Евстафий"), Пилип (вместо „Филипп") и т. д.; с другой: грахвин, сарахван, хвуражка, хтрменно и пр., или: хонарь, хунт, хартук, Uiapx и пр., иногда в одних и тех же словах: хунт и хвун/п; в собственных именах: Хома, Хилипп, Мархва и т. п. В севернорусских (северновеликорусских) говорах (например, Восточной группы) сочетание хв по большей части употребляется в положении перед ударенным гласным.
С течением времени, однако, и в словах своих, ниоткуда не заимствованных, появился новый, „отечественный" ф, как заместитель в, в положении перед глухими согласными (в результате оглушения в) и в конце слова: дефха (из дгьвъха), сто-лоф, фторой, фпустить, фсё, фпрок, роф (из ровъ) и пр.
В письменных памятниках московского и другого происхождения такое ф обыкновенно обозначалось буквой в. Употребление ф (или чаше «•) вместо в начинается довольно поздно, примерно с начала XVI столетия: <іпрокъ, -о- посольский приказъ и т. д.
Может быть, в связи с появлением и освоением нового звука ф (из в) в русских словах, при наличии х, хв вместо старого ф в заимствованных словах, находится в некоторых говорах употребление ф вместо х, хв: фос/п, фастатъ, фодит, фто, на ногаф и пр., или, наоборот, х вместо нового ф: дехка, мужикох, хторой и пр., или просто смешение этих звуков. В разных говорах в этом отношении дело обстоит по-разному.
§ 59. Согласный г. Можно полагать, что ещё в доисторические времена в говорах предков нынешних украинцев, белорусов и южнорусов (южновеликорусов) согласный г произносился не как мгновенный, взрывной звук, а как длительный, фрикативный. Правда, установить этот факт на основе показаний памятников древнерусской письменности едва ли возможно, потому что в старославянской азбуке была только одна буква г, которой в древнеболгарском произношении соответствовал взрывной согласный г. Ho в древней Руси с этой буквой могли ассоциироваться разные звуки: на севере — г взрывное, а на юге —г фрикативное-, подобно тому, как и в наши дни одинаково пишется и одинаково печатается по-русски и по-украински слово гусь, хотя м ы, русские, произносим его с взрывным г,а украй н цы— с фрикативным г (hyc’). Впрочем, о фрикативном г в произношении киевлян в первой половине и в середине XI в. до некото-
133
рой степени свидетельствует то обстоятельство, что французская королева Анна Ярославовна, выросшая в Киеве, на упомянутой латинской грамоте 1063 г. (см. § 25) подписалась кирилловскими буквами ръннл (=regina, королева), т. е. пропустила г, вероятно, потому, что с этим знаком в её сознании связывалось представление о фрикативном г, тогда как по-латински слово regina произносится с г взрывным.
В современном русском литературном языке, так же как и во многих русских говорах — северно- и среднерусских, согласный г — взрывной; в случае оглушения он заменяется согласным к (друк и пр.).
Ho в некоторых словах, явно книжного, отчасти, церковного происхождения, в литературном русском языке произносится и рекомендуется произносить фрикативйое г: бог (род. ед. ч. бога и пр.), господи, благо (и благодать, благословить, благодарить и пр.), богатый (с производными) и некоторые другие. В старом литературном языке, например XVIIl в., судя по данным „Российской грамматики" М. В. Ломоносова, таких слов было гораздо больше.
Как полагают некоторые учёные, мы здесь имеем дело с пережитком орфоэпической „моды", установившейся в Москве во второй половине XVII в., в связи с литературной и педагогической деятельностью украинских и белорусских книжников (Симеона Полоцкого, Епифания Славинецкого и других), и с основанием Славяно-греко-латинской академии.
§ 60. Судьба сочетаний ш’ ч’ и ж’ д' ж'. Эти сочетания, из которых второе является просто звонким вариантом первого (ш’ т’ ut’: ж’ д' ж'), возникли ещё в эпоху общеславянских языковых переживаний. Они развились из более ранних сочетаний ctttj: 3dj, CKj: 3tj, ск’: зг’ (с мягкими к, г перед гласными переднего ряда). Примеры (в фонетической транскрипции):
(ctttj) pocmja^>рош’ч’a; nycmjoпуш’я’о, откуда на древнерусской почве: пуш’ч’у ( — пущу); yzocmjamu угош’ч’am!и;
также: пьрстjamb (от пьрстъ)пьрш’ч'атъ (ср. „рукавицы перс-щатые" в московских памятниках XVII в., откуда у нас перчатка); горстJbKb (от горсть) горш’ч’ькъ, откуда, повидимому, горшок;
(CKj) ucKjo^>иш’ч’о'у-иш’ч’у; дъсцаный^ дъш’ч’аный; mbCKjb (от тъска)'^>тъш’ч’ь, откуда в современном русском тощ, тощий;
134
(ск’, с мягким к по первому смягчению задненёбных) трескать (3-є л. ед.)> тргыи’ч’ить, откуда в современном русском трещит;
