Историческая грамматика русского языка - Черных П.Я.
Скачать (прямая ссылка):
Кроме основных типов яканья, как уже сказано, возможны и другие, по большей части возникшие в результате влияния одного из указанных типов на другой.
Так обстоит дело в южнорусских (т. е. южновеликорусских) говорах в отношении предударного слога.
В остальных неударенных слогах после твёрдых и после мягких согласных, а также и в предударном слоге после твёрдых согласных во всех русских акающих говорах в общем действуют те же законы, что и в литературном (московском) произношении.
Ho аканье-яканье нельзя считать особенностью только русских (великорусских) говоров. Это явление не в меньшей мере характерно также для белорусского языка — литературного и говоров. При этом одна (северо-восточная) половина Белоруссии (и примыкающая к ней часть Смоленщины) с городами Могилёвом,Витебском, Смоленском (точнее — его окрестностями) характеризуется диссимилятивным аканьем-яканьем, а другая (юго-западная) — сильным. Граница между этими двумя диалектальными зонами проходит с юго-востока на северо-запад приблизительно от Новгород-Северска к Вилейке, между Минском и Борисовом, а затем поворачивает на северо-запад к Двинску, причём зона диссимилятивного яканья значительно больше, чем зона диссимилятивного аканья. Важно отметить, что белорусские говоры с диссимилятивным аканьем--яканьем непосредственно примыкают к южнорусским говорам с диссимилятивным яканьем Курско-орловской группы.
Что касается характера диссимилятивного яканья в Белоруссии, то оно несколько отличается от южнорусского, между прочим, и в том отношении, что в таких словах, как н'ислй, вместо и (из е и пр.) иногда встречаются близкие к нему гласные неполного образования: н’ьсла и т. п.
Кроме того, в Белоруссии не только яканье, но и аканье, возможно, диссимилятивное, тогда как в южнорусских говорах Курско-орловской группы диссимилятивное аканье в настоящее время почти неизвестно. Например: вады, стали, Mahy, май и т. д., но: еыдй или еъдй, стыла или стьла и т. д.
123
Как полагают, всё это разнообразие типов аканья-яканья сложилось с течением времени в результате дробления одного первоначального типа. По мнению Шахматова, таким исходным, но всё же не первоначальным, типом аканья-яканья можно считать диссимилятивный, объединяющий теперь южнорусские и белорусские говоры и, следовательно, возникший до того, как установилась государственная граница между Московским и Литовско-Русским государствами, — до конца XIII — начала XIV в. — диссимилятивный тип, основная зона распространения которого составляет самую сердцевину акающей территории на карте восточного славянства в Европе. Возникновение первоначального типа аканья-яканья (архаического диссимилятивного) Шахматов в своих последних работах ставил в связь с утратой долготы ударенными гласными у, ы, и (гласный а сократился значительно раньше),— утратой, которая вызвала „усиление* предударного слога. Согласно шахматовской концепции, аканье началось с ослабления кратких гласных O9 е и а (из а) во всяком неударенном положении.
Главной причиной возникновения акающего произношения явилось ослабление неударенных слогов сравнительно с ударенным. Такое ослабление неударенных слогов, влекущее за собою разнообразные изменения неударенных гласных (в восточнославянских говорах только широких а, о, е), не составляет исключительной особенности только акающих русских говоров и белорусского языка. Нечто похожее, хотя и в другом роде, наблюдается, например, и в некоторых инославянских языках: в словенском, а также в болгарском, в восточноболгарских говорах, где неударенные гласные о и е произносятся, какJiH я, а неударенный а подвергся редукции и перешёл в ъ. Наблюдается нечто похожее и в некоторых неславянских, восточноевропейских языках, особенно в мордовском. Возможно, что в данном случае мы имеем дело со сходными переживаниями в речи различных родственных и неродственных по происхождению, но территориально смежных этнических групп.
Что касается хронологии аканья, то в этом отношении письменные памятники нам дают очень мало. Известно, что раньше XIV столетия достоверных написаний, свидетельствующих о наличии аканья в памятниках древнерусской письменности, не отмечено. Правда, представляют интерес данные Смоленской грамоты 1229 г., отличающейся неправильным употреблением букв by ъ вместо O9 е, гь и пропуском O9 е\ берьго, быхъмъ, горда (=города) и пр. Давно уже сделано наблюдение, что такое употребление ь, ь в этой грамоте характерно главным образом для неударенных слогов (96 случаев),тогда как под ударе-
124
ниєм оно встречается редко (не больше 25 случаев, причём некоторые спорны: словосочетание дъбрии люди, возможно, имело ударение только на втором слове: ср. дети боярские в Уложении 1649 г.), а пропуск о, е имеет место только в неударенном положении.
Более достоверными считаются примеры отражения аканья в рукописях московского происхождения XlV в. и более поздних. Например, в записи к евангелию к 1339 г., написанному в Москве, читаем: „В поел Ьд нее время въ апусттшеи земли* и т. д. Там же и некоторые другие (хотя и не бесспорные) примеры. В XV в. в Москве аканье уже получило широкое распространение. При раскопках в Зарядье в 1951 г. археологами была обнаружена личная печать московского жителя Ивана Коровы с надписью: „печать ивана карови". В московских грамотах XIV — XV вв. нечто похожее на аканье встречается только в топонимике, в географических названиях, не всегда ясного происхождения: Ростовець при Poc-товци — в первой духовной Ивана Калиты 1339 г., в договорной Дмитрия Донского 1374 г. и др.; село Астафьевское—во второй духовной Ивана Калиты при Остафьевское в других случаях, и т. п.
