Историческая грамматика русского языка - Черных П.Я.
Скачать (прямая ссылка):
113
Подлинные, бесспорные примеры употребления и вместо гь в письменных памятниках северлого происхождения начинаются с конца XIII и особенно с XIV столетия. В некоторых рукописях XVI в., например в Судебнике 1589 г., и вместо гь употребляется только перед мягкими согласными, но в других — независимо от этого условия. Любопытно, что в новгородских грамотах XIII-XIV столетий, исследованных Шахматовым, в общем гь употребляется правильно, без замены его буквами и или е (за исключением некоторых спорных случаев).
T аким образом, в литературном русском языке в настоящее время старый гь звучит как е\ л’эсх, д’эт, д’эт’и, ка мн’э и пр. (ср. н’&бъ, ат’Зц, д’эн’ и пр., где е не из гь). Ho в одном отношении е из старого гь отличается от е из старых е и ь: как правило, он сохраняется в положении перед твёрдым согласным и в конце слова: л’эс, ка мн’э, тогда как вместо е в этом положении звучит ’о (8): н’дбъ, с’блъ, сл’бс (=слез), пад’бннъ, фс’д и т. д. Из этого правила имеются только единичные исключения: с одной стороны: гн’дзда (из гтьзда), зв’дзды (из звгъзды), с’сдлъ (если оно из сгьдьла), пр’иабр’ол, паз’двывът’ (корень згье-). В говорах таких слов гораздо больше: убёг (корень бгьг-), также: сёк, бесёда, нацодют и пр., особенно в неударенном положении, например в предударном слоге: в лёсу, пётух (из тьтух\ ср. в литерат. русск. языке: пел, без перехода е ’о, того же корня пгь-), рёкй и т. д. (в севернорусских говорах вологодского типа, а также в Поволжье).
Возможно, что гн’дзда, зв’дзды и пр. в литературную речь попали из севернорусских говоров, с произношением гн’оздд, зв’озда, з’оват’ и т. д., а там эти формы гн'озда и пр. возникли как следствие подравнения основ..
Следует, наконец, отметить, что в современном литературном русском языке имеется несколько слов с и на месте старого гь\ дитя (из дгьте), дитятко (ср. в болгарском: дете, в польском dziecig), мизинец (из мгьзиньць; ср. в сербском: мезимец, Muje-зинац, в чешском: mezenec), сидеть, сидя и пр. (из сгьдгьти, сп>д$ и пр.), а также: свидетель (из съвгьдгьтель), вития (из вгьтия, с корнем вгьт-, ср. ответ, совет, завет и пр.; древнерусское вте из* вгьт]-о).
Полагают, что такое к из № сначала появилось в неуда-
1 Примеры даются в фонетической транскрипции.
114
ренном положении перед слогом с гласным и, вследствие межслоговой ассимиляции, а потом по аналогии попало и в другие положения: д)ьтйна^> дитйна: дитя; сіьдй^> сиди: сижу, сидеть: сидя и т. д.
§ 53. Изменение ев о перед твёрдыми согласными и в конце слова. В русском литературном языке с давнего времени вместо е (из старого е и старого ь в сильном положении) употребляется 'о после мягких согласных, а также после шипящих, ц и j, в положении перед следующим твёрдым согласным: сёла (в фонетической транскрипции: с’дль из с’ёла), но сельский (с’эл'скъй); лёд, но гололедица; плётка, но плеть; пёк, но печь; ёлка, но ель; подённо, но день; шопот, но шепчет и т. д. ив конце слова: всё, моё, плечо (из плече, ср. украинское плече) и т. д.
Рассмотрим сначала изменение е в ’о в положении перед твёрдым согласным.
Во-первых, надо полагать, что в древнерусскую эпоху, до возникновения аканья, употребление о вместо е в восточно-славянских говорах северо-восточной Руси не было ограничено ударенным слогом: произносили не только сёла, но и сёлд (т. е. с’олд), не только пёк, но и пёку, также сёстра (при сёстры), вёснй и пр.,также после шипящих, ц и j: шёптати (т.е. ш’оптйт'и; шипящие в древности произносились мягко) при шёпот, жёна при жёны; чёло при чёлка, ёго (т. е. }ого) и т. д. Так произносят эти слова теперь лишь в окающих (севернорусских) говорах. Между тем в старину они, возможно, звучали так и в других русских говорах, в настоящее время акающих, в частности в говоре Москвы. Правда, примеры написания о вместо е в старейших московских памятниках, например, в первой и второй духовных грамотах великого князя Ивана Калиты 1339 г.: Данилищова свобода (т. е. слобода) и др., не являются убедительными, потому что о вместо е в этом случае может быть морфологического происхождения (ср.: ,Данилова слобода"). Встречаются подобные написания (о вместо е) в неударенных слогах и в других московских духовных грамотах XIV столетия, даже в таких случаях, как: сереброно блюдо (возможно, с’эр’эбр'оно)—во второй духовной великого князя Ивана Ивановича около 1358 г. По традиции такие написания (но только после шипящих и ц) держались потом в московской письменности очень долго после того, как в Москве установилось акающее произношение. Они встречаются
115
и в Уложении 1649 г.: межовать... землю, по их... чолобитным; особенно после ц: всЬмъ... иноземцомъ, у старожильцовъ и пр. (конечно, и в ударенном слоге: на беглых жонкахъ, в пожоге, безо пчблъ и пр.). В настоящее время в литературном русском письменном языке сочетания шо, жо, чо, цо допускаются в некоторых случаях только под ударением: iuonom, но: шептать и т. д.
Можно полагать, во-вторых, что е изменилось в о сначала только в положении после „исконно мягких* согласных (ш, ж, ч, Ц и j), когда все они, т. е. и ш, и ж, и ц, ещё произносились мягко повсеместно в древнерусских говорах. Это новое о из е, ь получило самое широкое распространение на севере и на юге, на всей восточнославянской территории. Поэтому употребление о на месте е в положении после шипящих, ц и J в настоящее время известно и в русском языке, и в украинском, и в белорусском. По-украински говорят: шостий, шовк, пшоно, жона, жовтий, чорний (чернец), чоловик, його и пр., но село (=сэлд), сестри (= сэстри), овес (=овэс), орел (—орэл) и пр.
