Историческая грамматика русского языка - Черных П.Я.
Скачать (прямая ссылка):
Труднее установить, какие из древнерусских слов, известных нам по письменным памятникам, были первоначально распространены только на юге, особенно Bs Киеве и его окрестностях. Благодаря тому обстоятельству, что литературный древнерусский язык, как общий (не областного значения) в древней Руси, сложился и получил развитие главным образом на юге, в Киеве, южные по происхождению слова получили широчайшее распространение и стали употребляться в письменности не только на юге, но и на севере, в Новгороде, в Пскове, также в Смоленске
290
и других древнерусских городах. Можно полагать, например, что слово вевериця (кстати сказать, известное и в инославянских языках в значении „белка”) в древней Руси сначала употреблялось только в южных диалектах древнерусского языка (ср.в украинском: вивірка), но через посредство литературного языка впоследствии (ещё в древнерусскую эпоху) попало на север. В „Слове о полку Игореве"—произведении, сложенном и написанном где-то на юге, встречается слово лгьпо („He лгыю ли ны бяшетъ...“) в смысле: пристойно, красиво. Можно думать, что это слово также южное по происхождению, как и чага (рабыня), кащей (пленник, иноплеменник, раб), употреблённые тем же автором „Слова о полку Игореве*. Южными или юго-восточными можно считать и некоторые другие слова, получившие впоследствии распространение и в Москве, и на севере. Известно, например, что киевлянин Владимир Мономах на Долобском совещании князей в 1103 г. в своей речи употребил слово лошадь: „иоловчинъ... лошадь его (смерда) поиметь*. Теперь это слово на юге (на Украине) уже не употребляется. В Москве, как и вообще на севере, в это время и позже говорили конь.
В языке старой Москвы (в период до начала образования великорусской нации) было много общего с севернорусскими диалектами. Вместо пахать говорили орать: „а луга... ни косити, ни орати*—в договорной в. кн. Василия Дмитриевича 1390 г., и др. Употребляли слово одернь (навеки): „кто ся будеть про-далъ... одернь” — в договорной Дмитрия Донского 1375 г. По-видимому, было известно слово ушь (вид сорной травы), часто наблюдающееся в I Новгородск. летописи. Все эти слова, если они вообще ещё сохраняются, в наши дни встречаются только на далёком севере и в Сибири.
§ 132. Формы словообразования. Товарищ Сталин учит, что основной словарный фонд заключает в себе все корневые слова, составляющие его ядро, и, таким образом, является базой для образования новых слов в ходе исторического развития того или другого языка.
Что касается славянских языков, то здесь основным способом образования новых слов с древнейшего времени является суффиксация. Это не был единственный способ. Иногда пользовались и другими приёмами: не говоря уже о префиксации (іна-родъ, написать и пр.), следует отметить и сложение основ: медвгьдь, Мьстиславъ, Добромыслъ, особенно с соединительными
291
гласными о: е\ листопадъ (название месяца), сгьтжать,
земледьржьць и т. п., и даже удвоение корня: веверица (белка; из вер-вер-)', преимущественно звукоподражательные: колоколъ, глаголъ (из гол-гол-', известно лишь в старославянском, в чешском: hlahol; ср. в русском: голк, голчить и пр.); такого же происхождения гоголь (из гол-гол\ род нырка), также: прапоръ (из пор-пор—знамя), перепелъ (из пел-пел- с диссимиляцией плавных); с неполным удвоением: папороть, откуда впоследствии папоротник (из па-пор)', попелъ, пепелъ и др. Ср. в глагольных основах: да-д-мь, откуда дамь, дадимъ и т. д. Перенос ударения также является одним из очень древних способов образования новых слов — мука: мука и т. п.
Ho наиболее распространённым и обычным способом образования новых слов следует считать образование с помощью суффиксальных элементов. Необходимо при этом учитывать, что некоторые суффиксы, в своё время не только живые, но и очень распространённые в славянских языках, с течением времени „омертвели" и слились с корнем, что с давнего времени они воспринимаются как принадлежность корня. Например: в (пиво, мп>сиво), т (жито), к (знакъ, злакъ и др.), н: стань, сънъ (из съп-нъ, ср. съпати), сукно (ср. сучити), р: даръ и пр., ть: съмьрть; в общеславянскую эпоху: могть (откуда в древнерусском мочь) и т. д.
Некоторые суффиксы вследствие фонетических изменений могли и вовсе исчезать в языке. Почти исчезнувшим суффиксом, между прочим, можно считать и тот j, о котором так часто приходилось говорить в „Фонетике": свгът/асвеча, xotnjo хочу и пр., но стая (т. е. cmaja), знаю и т. д.
История суффиксальных образований заключается в том, что одни суффиксы исчезают, другие, новые, появляются. Эти новые суффиксы обыкновенно представляют собою те же общеславянские суффиксы, но с разного рода „наращениями", главным образом за счёт основы или корня (в результате переразложения основы), или других суффиксов. Так, ещё в эпоху общеславянского языкового,единства наряду с суффиксом -к появились новые суффиксы, обозначающие действующих лиц („агентивные"): -ак(ъ) (рыбак), -ач(ь)(тъкачь), -ик(ъ)(старикъ), а потом и другие.
Повидимому, в историческое время возник суффикс действующего лица (nomen agentis) -ник(ъ), как следствие переразложения основы: началь-ник-ъ, посад-никъ и пр. Многие из
