Словарь индоевропейских социальных терминов - Бенвенист Э.
ISBN 5-01-003860-9
Скачать (прямая ссылка):
а
h
О=- >
Deichsel
St
<ы
Scharbaum (b'Xvfia)
Рис. 1.
f
Рис. 2.
д
См.: Плутарх. Избранные жизнеописания. В 2-х тт. Т. 1. M.: «Правда», 1990, с. 63(«Ро-
мул»).
13 Но дальнейшее здесь оставалось неясным10. В настоящее время, с помощью археологических (в широком смысле) данных, а именно статуэток и изображений на вазах, установлено, что под этим термином Гесиода следует понимать плуг (или, по-русски, точнее, соху), сделанный из одного куска дерева, т.е. из одного сука. Именно этот тип плуга обнаружен на рисунках-идеограммах, означающих «плуг», в микенских текстах (см. рис. 2). (Этим, между прочим, может быть типологически аргументирована этимология слав, соответствия русск.соха как родственного лит. saka 'сук, ветка'.)
Оба зти типа древнегреческого плуга (или сохи) резко отличаются от плугов, известных в Древнем Египте и в Двуречье, — там плуги имеют две рукоятки, за которые пахарь при работе берется обеими руками. В греческом же плуге пахарь держится одной рукой за единственную рукоятку (ехегАт?), а во второй руке у него палка, чтобы погонять волов. Этот тип сохи имеет большое сходство с индоевропейскими сохами, сохранившимися в болотах Дании в виде вотивов (см. «Archaeologica Homerica», «Н», 147— 152). Сравним греческий и микенский плуги со славянскими и балтийскими:
Что касается самого слова плуг, то предполагается, что оно заимствовано из германского (*ploga), так же как и сам плуг11; тогда как соха является исконным бал-то-славянским орудием12.
Подобное сопоставление языковых данных с данными археологии и этнографии, естественно, расширяет исследовательское поле и ставит все такие проблемы в контекст типологии, с одной стороны, и культурных контактов — с другой. Уже на примере плуга видно, что типологическое сходство плуга в разных ареалах вызвано его всюду общим происхождением — из сука дерева, — в то время как различные виды дальнейших технических усовершенствований могут свидетельствовать уже о контактах и заимствованиях. Таких вопросов Э. Бенвенист в своей книге, к сожалению, избегает.
Исследовательский «континуум», о котором мы говорим, создается и в этом фрагменте индоевропейской культуры: к «технологическим» разысканиям о плуге и пахоте можно присоединить теперь и их «духовную» параллель — этюд Я. Пухвела о героине «Рамаяны» Сите, которая связана с культом пахотной земли13.
10 Впрочем, и до сих пор не все в этом месте Гесиода ясно. Отсутствует общепринятая этимоло-гая слова yirqs, неясна форма глагола тгрооарцретси в стихе 431. Этим вопросам посвящен обширный комментарий Виламовитц-Меллендорфа: Hesiodos erga. Erklart von U. von Wilamowitz-Moellendorf. Berlin, 1928, S. 93-427.
Примечательно, что в упомянутой выше коллективной монографии «Worter und Sachen» 1981 г. первая статья посвящена как раз теме плуга, но только в период раннего средневековья. - См.: Schmidt-Wiegand R. Worter und Sachen. Zur Bedeutung einer Methode fur die Fruhmittelalterforschung. Der Pflug und seine Bezeichnungen. S. 1-41.
J1 См.: Мартынов В. В. Язык б пространстве и времени. M.: «Наука», 1983, с. 24.
Специально о славянских и балтийских сохах: Этнография восточных славян. Очерки традиционной культуры, Отв. ред. К. В. Чистов, M.: «Наука», 1987, с. 187-192; Gimbutiene М. Baltai priesistoriniais Iaikais (Балты в доисторические времена). Vilnius: Mokslas, 1985, p. 126; ср. также: Сергиенко М. Е. Очерки по сельскому хозяйству Древней Италии. M.-JI.: Изд-во АН CCCPj31958 (автор употребляет для обозначения рассматриваемого здесь орудия слав, слово рало).
См.: Puhvel J. Transposition of Myth to Saga in Indo-European Epic Narative. - Jn: Antiquitates Indo-Germanicae. Gedenkschrift fur Hermann Giintert. Hrsg. von M. Mayrhofer et al. Innsbruck, 1974; эта тема связана с более ранней работой того же автора: The Indo-European and Indo-Aryan plough: Alinguistic study of technological diffusion. - «Technology and Culture», v. 5, t. 2, 1964.
Рис. 3.
14 Посмотрим, однако, в большем приближении, «вблизи», как производится подобный анализ «слов и вещей». В другой своей работе14 Э. Бенвенист рассматривает два французских глагола (или два резко различных значения одного глагола — этот вопрос нас здесь не занимает) — 1. voler 'летать' и 2. voler 'красть'. В латыни известно только первое значение этого глагола, и, таким образом, второе возникло на французской почве. Но как совершился этот переход? Если для ответа на этот вопрос мы будем строить хитроумные гипотезы и выискивать причудливое «развитие смыслов» от 'летать' к 'красть', то как раз и впадем в тот хаос произвольных выкладок, против которого предостерегает Бенвенист. Посмотрим, говорит он, прежде не на «смыслы», а на вещи, к которым прилагались зти глаголы. Попытаемся обнаружить такую вещь, к которой они оба могли относиться одновременно. Такая «вещь» действительно существовала. Это был обычай соколиной охоты в средневековой Франции. Охотник, как правило знатное лицо, обладатель ловчих соколов, во время охоты выпускает сокола на добычу. Сокол «летит» и «ловит», т. е. «похищает», куропатку (Le faucon vole la perdrix) — оба «смысла» представлены в одном слове и относятся к одной «вещи». Отсюда позднее вполне естественно развивается и отпочковывается значение «красть». Таким образом, первоначальный семантический переход совершился не в области «смыслов», а в области «значений» — приложений «слов» к «вещам».
