Словарь индоевропейских социальных терминов - Бенвенист Э.
ISBN 5-01-003860-9
Скачать (прямая ссылка):
Наконец, мы подходим к юридическому понятию, заключенному в оск. meddix. Оба его элемента обнаруживаются здесь, и они служат уточнению установленного соответствия между med- и ius. Это, прежде всего, понятие власти, включенное в формулу с dico. Центральная идея — идея «меры», взятая из традиционного набора словоупотреблений и приложенная к рассматриваемому слову.
Отметим поразительный факт, что ни med-, ни ius не дают настоящих производных: они не являются живыми языковыми формами. Какие производные от ius можно выявить в латыни? Глагол iuro более не содержит значения ius и связан с ним только в истории языка. Синхронная связь нарушена. Более того, ius образует лишь прилагательное iustus, по аналогии с modus/modestus. Все производные формы сводятся фактически к iudex: таковы iudicium, iudicari, iudicatio и т. п. То же в оскском, где meddix дал medicationom. Таким образом, производные формы образованы опосредованно — от имени деятеля. Из этого следует заключить, что оба юридических термина, ius и med-, представляют собой застывшие, а не живые формы. Проверим этот вывод на других примерах.
В латыни не существует производных от ius — прилагательных или существительных, которые означали бы 'тот, кто является юристом, кто знает право, занимается им,
317 практикует его'. На фоне medicus не существует *iuricus или какого-либо аналогичного термина. Имеются, правда, композиты, но зто лишь сращения: iuris prudens (и prudentia), iuris consultus, iuris peritus. Мы могли бы усмотреть в зтом еще одно доказательство неспособности ius образовывать какие-нибудь производные формы.
Причина тому, вероятно, в восприятии права исключительно в качестве корпуса формул и в занятии правом как ремеслом. Оно не рассматривалось как наука, не допускало выдумки. Право было закреплено в кодексе, в своде изречений и предписаний, которые следовало просто знать и применять.
Роль верховного судебного магистра заключалась, следовательно, в указании «меры», подлежащей применению в спорных случаях. Уже на примере параллельных образований типа гр. дікаопокоя, лат. iudex, оск, meddiss, герм, eosago мы отметили, что право — это то, что должно быть показано, сказано, изречено. Можно оценить таким образом величайшие изменения в языке и в социальных институтах различных индоевропейских народов, когда право, перешагнув через свой технический набор формул, облекается в моральные категории, когда Sikri дало прилагательное Sikaios, когда ius и iustus достигают понятия iustitia.
Для этого потребовалось, чтобы само право обновилось и окончательно было отождествлено со справедливостью. Но понадобились целые исторические периоды для сближения понятий права и справедливости. И в силу все более тесного их сближения само представление о праве преобразуется, и уже в романских языках ius вытесняется directum (derectum) 'прямой'. Фр. droit 'право' — это то же, что 'прямой' и 'правдивый', в отличие от 'испорченный, извращенный'. Так, directum, подобно нем. Recht, в обозначении права занимает место ius, а в английском языке 'прямой' отождествляется с 'законом' (law) — англичане говорят «изучать законы» вместо «изучать право».
Все это взаимосвязано. Процесс исторического развития от ius к iusticia, как и процесс разграничения iustitia и directum, незримыми нитями, которые трудно ухватить, связан с самим характером восприятия права в сознании древних народов. Лишь исследуя словарь социальных понятий, можно распознать, как зта формульная лексика развивается и уточняется, по мере того как совершенствуется само сознание, чтобы породить моральные категории, с которыми порой сливаются термины права. Глава 5 FAS 'БОЖЕСТВЕННОЕ ПРАВО'
Резюме. — Существования двух производных форм на *-to- с диаметрально противоположными значениями, лат, fastus 'судебный день' и festus 'праздничный день', было бы достаточно, чтобы опровергнуть часто выдвигавшееся сближение fas с группой fanum 'святилище', feriae 'дни отдыха, праздники'.
По всей очевидности, fas должно быть сближено с лат. fari 'говорить, возвещать' (гр. pherru (ifirifii), и.-е. *bha-). Эта этимология, безупречная с формальной точки зрения, нуждается в семантическом оправдании: какие отношения могли сложиться между 'говорить' (*bha-) и 'божественным правом' (fas)? Здесь оказывается, что в действительности корень *bha- описывает особую речь, не зависящую от воли изрекающего не только по содержанию, но и в самом своем явлении. Поэтому высказывание — лат. fatum 'слово богов' или то, что сказано, лат. fama 'молва, слава', гр. рЬёшё (ipri?ri) гомеровское demou phemis (Sripov ірт^ція) 'vox populi' ('глас народа'), в силу своей безличности и абсолютности оказывается исполнено позитивной религиозной оценки: phemc (^дт)), - само по себе божество (theos... tis (iJeos... Tiq)). - Гесиод, Труды и дни, 764).
Условия функционирования fas в латинском языке (fas est + инфинитив = 'есть fas, что...') показывают, как слово (богов) стало обозначать закон (богов).
В антонимической паре, гр. thesphatos: athesphatos 'ограниченный (судьбой): неограниченный', отглагольное прилагательное от phSrm (<^т)дї), -phatos {-краток) обнаруживает то самое специфическое значение, которое приписывается корню *bha-.
