Семантика мифилогических представлений о грибах - Белова О.В.
Скачать (прямая ссылка):
Семантика мифологических представлений о грибах
779
Бога Солнца и возникновения из того места, куда попала стрела, первой пары— мужчины и женщины, их семерых детей (шесть сыновей и одна дочь); употребления огня и сырой — вареной пищи; рождения в преисподней Бога Маиса, происхождения из разных его частей — особенно из пальцев и ногтей —съедобных плодов; нисхождения Бога Ветра Кетцалькоатля и божественной девицы Мануэль на землю, превращения их в дерево с двумя ветвями, гибели ветки Маяуэль; возникновения из нее растения Мепть (агава), приготовления из него вина, вызывающего танцы, песни, радость и т. п.136 Если вспомнить о роли числа четыре в связи с Громовержцем в разбираемой здесь схеме, то особое внимание должны привлечь мифы, в которых постоянно обыгрывается это число (четыре бога, сына, дождя, воды, ягуара, мировых периода, сезона, страны света, цвета и т. д.) в связи с основной темой происхождения огня, культурных растений и напитков из них |37. He менее интересно и использование числа девять в этих же мифах (см. приготовление Xmucane девяти волшебных напитков, которые, будучи смешаны с маисом, дают человеку силу и жир; рождение у четы первобогов 138 на скале среди вод двух сыновей по имени «Ветер девяти змей» и «Ветер девяти преисподних», обратившихся в Орла и Змея, ср. здесь же тему табака и т. п.)|39. Мифы такого содержания неоднократно отражены в древнем месоамериканском искусстве |40. Характерна и другая особенность американских традиций — использование грибов для приготовления напитка, способствующего усилению визионерских качеств, при широком распространении фетишей, причем некоторые из них, например священная шапка с четырьмя стрелами (Cheyenne), выглядят как непосредственное изображение важнейшего мотива всего мифа о происхождении грибов141. Данные африканских традиций о происхождении жизни на земле, и в частности культурных растений, подробно проанализированы в ряде работ |42. Останавливаться на них здесь нет необходимости — тем более что и они повторяют в разных вариантах уже не раз названные мотивы. Пожалуй, особо следует отметить древнеяпонскую версию происхождения культурных растений, поскольку она оказывается зафиксированной уже в начале VIII в. (ср. древнейшее историческое сочинение «Kojiki» и анналы «Nihonshoki») и содержит ряд интересных деталей (напр., акцент на анатомизации143 убиваемой богини, выделение мотива ногтей, наконец, связь с мифом об Идзанаги и Идзанами, позволяющим установить более непосредственную перекличку с анализируемой здесь схемой)|44. Еще более богаты относящиеся сюда древнекитайские данные. Прежде всего речь должна пойти о цикле мифов, связанных с Пань-гу, одним из основных демиургов. Именно он отделил небо от земли, его тело росло по мере того, как небо отделялось от земли; потом из частей тела Пань-гу возникли различные эле-
780
G. Семантика
менты Космоса. Третий сын Пань-гу носил имя Лэй 'Гром’, да и о самом Пань-гу говорили, что когда он вдыхал, поднимался ветер и начинал лить дождь; когда он выдыхал, гремел гром и сверкала молния. Во время засухи ему молились, прося о дожде. Люди же возникли из паразитов, кишевших на теле умирающего Пань-гу ,45. Интересно, что сам Пань-гу имел туловище змеи и голову дракона. He менее любопытны предания о том, как девица Xya-сюй-ши, оказавшись на Болоте грома (Лэйцзе), забеременела от бога грома Лэй-гуна, и у нее родился сын Фу-си, который женился на своей сестре Нюй-ва. Они и положили начало человеческому роду (на ряде изображений Фу-си держит на руках солнце, а Нюй-ва — луну с образом жабы, что связывает их с темой первородного брака на уровне космологических персонажей). Другой цикл преданий повествует о потопе, устроенном богом грома Лэй-гуном, о гибели всего живого, кроме брата и сестры, спасшихся в тыкве-горлянке, выросшей из зуба Лэй-гуна, зарытого в землю. Спасшихся таким образом брата и сестру назвали Фу-си (ср. Пар-си 'тыква-горлянка’); мальчика звали «братец-тыква», а девочку «сестрица-тыква». В дальнейшем от их брака через ряд превращений снова появились люди |46. Иной аспект подчеркивается в австралийском мифе о сестрах, превращенных в лягушек в наказание за измену их матери своему мужу (ср. превращение сестер Mea-мей в Плеяды), а именно — оппозиция еды — не-еды (камня)147; здесь же и мотив дождя, камня, вызывающего дождь. Подробнее этот мотив разворачивается в сказании о виринуне — вызывателе дождя и связанном с ним мотиве наступившего изобилия и устройстве великого бора с тем, чтобы мальчики могли стать юношами 148. Мотив возникновения пищи, веселящего напитка во многих традициях связывается с похищением, кражей, совершаемой «культурным» героем (обычно с неба), а не с инцестом; ср. полинезийский мотив — Лафанога похищает хмельной ритуальный напиток из мира духов; американские и океанийские легенды о возникновении пресной воды; историю Одина, похищающего мед, некоторые мотивы, связанные с Локи (ср., кстати, его способность превращаться в насекомых /ср. Iocke как название паука в ряде диалектов скандинавских языков/, эпизод с Локи-мухой и то, что он породил хтонических чудовищ)149 и т. д. Мотив веселящего напитка, эликсира бессмертия, божественной (или дьявольской) влаги возвращает нас снова к теме грибов, поскольку, как показали исследования Р. Г. Уоссона, К. Леви-Стросса, Р. Гейма и других специалистов, именно грибы определенных видов служили лучшим (а иногда и единственно доступным) материалом для приготовления галлюциногенного напитка, открывавшего возможности общения с иными мирами. Во всяком случае на обширных пространствах Евразии и Америндии сохранилось большое количество свидетельств именно такого использования грибов, прежде всего — мухо-
