150 языков и политика. 1917 - 2000. Соц-лингвистические проблемы СССР и постсоветского пространства. - Алпагов В.М.
ISBN 5-4282-158-7
Скачать (прямая ссылка):
А об отношении многих эстонцев к русскому языку вот что пишет американская газета Бостон глоб": "Американец, посетивший музей, не говорил ни па немецком, ни на эстонском... А Дайна (гид. - В. А.) слабо говорила по-английски. Оставался только один путь для эффективного продолжения этой беседы — русский. "О нет, нет, только не на русском, все, что угодно, только не на русском", — воскликнула Дайна на беглом русском языке... "Мы были заключенными в тюрьме под названием "Советский Союз"", — заявил Вальтер Тимуск, отставной майор полиции (очевидно, милиции. — В. А.), который проводит сейчас свое время за изучением английского языка в Тартуском университете. — Сейчас мы хотим забыть Россию, русский язык и русских" [цитируется по изданию ИТАР —ТАСС "Глобус", 1998, N° 19, с. 15-16]. Но вряд ли в обозримом будущем такое забвение реально.
176
Показательно недавнее интервью с премьер-министром Эстонии М. Лааром. Он признает, что 'эстонцам знать русский язык полезно", и упоминает о "великой русской культуре". Но тут же премьер заявляет, что утрата двуязычия эстонским большинством — "скорее всего результат процесса нормализации общества", оправданный тем, что в прошлом "от нас жестко требовали изучать русский язык" [НГ, 30.12.1999).
Сходна ситуация и в Латвии. Еще в 1993 г. отмечалось: "В вузах республики русских групп нет. Со второго курса учебный процесс ведется исключительно на латышском языке" [П, 21.07.19931- Еще в 1994 г. в русских школах обучалось 41,2% школьников Латвии, по с 1995/96 учебного года было решено обеспечивать их государственrtoe финансирование лишь до 9-го класса [Язькова, 1996]. В 1994г. была введена система штрафов за недостаточный уровень знания государственного языка (НГ, 01.12.1994). Пишут и о том, что "в Латвии русским учителям грозит увольнение из-за не сданного экзамена по латышскому языку" |НГ, 25.12.1998J.
В 1998-1999 гг. в Латвии развернулась борьба в связи с рассмотрением в парламнте проекта нового, еще более жесткого закона о государственном языке. Он, в частности, "предписывает обязательное употребление исключительно латышского языка не только в государственных учреждениях... но и в частной сфере, т.е. при проведении собраний и иных мероприятий вне государственных структур" (НГ, 07.02.1998). В июле 1999 г. закон был принят парламентом, но президент Латвии В. Вике-Фрейберга, не желая международного скандала, не подписала его и вернула в парламент на доработку.
Еще до принятия закона парламент намеревался дополнить трудовое законодательство поправкой, "согласно которой бизнесмен обязан уволить работника, не знающего латышского языка"; пока что поправка принята не была (НГ, 07.04.1998). В сфере бизнеса роль русскоязычного населения слишком значительна в Латвии, как и в Эстонии.
Тем не менее для настроений части латышского общества показательна опубликованная в феврале 1998 г. в газете входящего в правящую коалицию объединения Отечеству и свободе" серия материалов Юриса Рудевскиса (ее русский перевод напечатан в "Независимой газете"). Он, в частности, пишет: "Я бы посоветовал каждому латышу хотя бы раз в день посмотреть на типичных представителей России на нашей земле — мигрантов, которые
бродят по рижским улицам, сплевывают шелуху подсолнечника и кличут "твою мать", мечтая о восстановлении империи. Лучше всех этих людей описал М. Булгаков в романе "Собачье сердце" — они полностью соответствуют образу дегенерата Шарикова... Мигранты требуют второй государственный язык и двухобшин-ное государство, молятся на Рубикса и по воскресеньям собираются возле памятника Победы в Пардаугаве (район Риги. - В. А), пьют волку и поминают вшивую красную армию. Интеграция таких людей в латышское общество невозможна — можно допустить только противоположное: они с радостью интсфируют нас. И тогда через сто лет название латышей будет причислено к списку ассимилированных русскими племен и народов" [H Г, 18 03.19981.
Чуть более сглаженный вариант неприязненного отношения к русскоязычным продемонстрировала представительница Латвии на "круглом столе" по языковым проблемам в постсоветских государствах в Фонде Сахарова в феврале 1998 г. Весь ее доклад был посвящен административным мерам, заставляющим нелатышей знать латышский язык. На вопрос о том, что делается для того, чтобы научить их любить этот язык, знать латышскую культуру и литературу, она ответила "Нам не до этого. Нам нужно, чтобы наши лети не стали последним поколением, знающим свой латышский язык". Один из участников "круглого стола'' сказал.что принудительное внедрение латышского языка выглядит не по-христиански; рижская лингвистка ответила: "Да, мы вынуждены поступать не по-христиански". Яснее не придумаешь!
Латышский язык устойчиво сохранялся и в советское время, что призначали и западные советологи; речь шла лишь о внедрении латышско-русского двуязычия. Тем более его позициям ничего не угрожает сейчас. Но в стране, которая, по выражению одного из вынужденных эмигрантов оттуда, "не просто живет прошлым, по дышит им; даже, впрочем, не прошлым, а той ненавистью, что из прошлого доносится" [HГ, 07.04.19981, трудно надеяться на сколько-нибудь объективное отношение к языковой ситуации. Тем более что политика Запада, иногда осуждающего "крайности" ілтвийской и эстонской языковой политики, прежде всего определяется отношением к этим странам, как к части "их" мира, насильственно отторгавшейся от него русскими.
