150 языков и политика. 1917 - 2000. Соц-лингвистические проблемы СССР и постсоветского пространства. - Алпагов В.М.
ISBN 5-4282-158-7
Скачать (прямая ссылка):
142
за свободу выбора [Sonntag, 1995, с. 1081 (ср. споры по вопросу о выборе родителями языка обучения для детей). Вполне справедливо статья констатирует и то, что с дальнейшей радикализацией движений языковые вопросы перестали быть главными, хотя в Прибалтике смена приоритетов произошла быстрее, чем в Молдавии (Sonntag, 1995, с. 107)
В ряде республик уже без согласования с Москвой начали приниматься меры по расширению функций своих языков. Языковая политика в СССР перестала быть единой и определяться центром [Kirkwood, 1991, с. 78). В Молдавии уже в мае 1987 г. был принят закон о расширении функций молдавского языка [Deletant, 1989, с. 2081, а в 1989 г. этот язык официально перевели на латинский алфавит, введя принятую в Румынии орфографию. До распада СССР это был единственный случай смены системы письма. Затем встал вопрос о принятии государственных законов о языках, причем здесь, как и во многих других случаях, лидерами оказались прибалтийские республики, где местная власть испытывала сильное давление Народных фронтов и прочих радикально-националистических организаций.
До этого, как уже говорилось, подобного закона не было ни в стране в целом, ни в республиках, хотя в трех закавказских союзных республиках конституции по старой традиции сохраняли пункт о государственных языках. Хотя, по данным канадского ученого Дж. Тури, из 147 изученных им конституций в 110 есть статьи о языках (Михальченко, 1994 а, с. 147], но у нас эти вопросы традиционно игнорировали. Теперь же национальные движения воспользовались несовершенством законодательства. 18 января 1989 г. закон о языках приняла Эстонская ССР, 25 января того же года — Литовская ССР, а спустя три с небольшим месяца, 5 мая — и Латвийская ССР. Там и не скрывали, что эти законы составлялись по западным образцам, в частности, на основе канадского закона. Главной их сутью было признание государственными языков титульных наций. Затем волна принятия законов пошла по многим союзным республикам. К маю 1990 г. они были приняты в 14 республиках из 15; в РСФСР же до августа 1991 г. так и не смогли ничего принять.
Примерно с лета 1989 г. национально-языковые проблемы заметили и в Москве. Поначалу ограничивались резкими заявлениями против сепаратизма, в частности, прибалтийского, затем была сделана попытка что-то предпринять в ответ на рост национальных движений, в том числе и в языковой сфере. В связи
143
с этим был довольно быстро подготовлен к 24 апреля 1990 г принят Верховным Советом СССР всесоюзный "Закон о языках народов СССР"; в его составлении приняли участие специалисты, в том числе и социолингвисты. В нем впервые русский язык признавался государственным языком СССР и провозглашалось широкое развитие социальных функций других языков. Не будем сейчас обсуждать достоинства и недостатки этого вполне демократичного и неизбежна компромиссного закона, не просуществовавшего и двух лет В условиях напряженной политической борьбы, разгоравшихся межнациональных конфликтов, разработка языкового законодательства была необходимой, но далеко не достаточной, а к весне 1990 г. и запоздалой мерой.
Ситуации во многих республиках не слишком менялись в первые годы перестройки, уже звучавшие слова еще не обращались в дело. Перепись населения, проведенную в январе 1989 г., мы могли привлекать для характеристики предыдущего этапа: языковая ситуация за отдельными исключениями еще оставалась стабильной. Но в ряде регионов уже начались языковые конфликты, причем не только между русскоязычным и другим населением, но и между другими этносами.
Проект грузинского закона о языках был опубликован в ноябре 1988 г., он, в частности, предусматривал обязательное изучение грузинского языка во всех школах и введение вступительных экзаменов в вузах республики только на грузинском языке. После этого в Абхазии и Южной Осетии прокатились демонстрации протеста; еще больше ухудшилась ситуация после принятия закона в августе 1989 г. |Hewitt, 1996, с. 202, 204-205; Birch, 1996, с. 161-162). Даже симпатизирующий грузинской стороне Б.Хьюитт признает, что подобные меры были преждевременными и повлияли на последующее поведение абхазов |Hewitt, 1996, с. 203]. Наконец, после прихода к власти 3. Гамсахурдиа, но еще в СССР, в июне 1991 г. появился закон о гражданстве, предусматривавший обязательный экзамен на знание грузинского языка; этот закон прямо привел к гражданской войне в Южной Осетии [Birch, 1996, с. 186). Переход на латиницу был крайне болезненно воспринят в сильно русифицированном Приднестровье, где его начали игнорировать, тем самым сложились условия для формирования, как минимум, двух литературных вариантов молдавского языка. Вполне верно сейчас отмечается, что "зачастую национальные конфликты начинались именно с принятия законов о языке (Молдова, Эстония)'' [Языковая, 1992, с. 12]. Или же:
144
"Очевидно, что подготовка и принятие законов о языке преследовали прежде всего политические интересы, а не собственно языковые... Законы способствовали увеличению количества межнациональных конфликтов" (Белоусов, 1995, с. 19|.
