150 языков и политика. 1917 - 2000. Соц-лингвистические проблемы СССР и постсоветского пространства. - Алпагов В.М.
ISBN 5-4282-158-7
Скачать (прямая ссылка):
При совпадении точек зрения по многим вопросам участники дискуссии резко разошлись по проблеме двуязычия, занявшей в дискуссии большое место. Одни доказывали благотворность двуязычия, другие — его вред. При этом те и другие прибегали к разного рода "научным доказательствам".
Точку зрения о благотворности двуязычия наиболее обстоятельно выразил в журнале башкирский писатель Айдар Халим. Он исходил из распространенной в СССР двузначности термина "родной язык", который мог означать и то, что мы называем материнским языком, и "любой язык СССР, кроме русского" (см., например, номенклатуру школьных предметов). Айдар Халим как бы незаметно переходит с одного значения на другое, да еще приписывает их и термину "материнский язык".
Он пишет, что каждому человеку необходимо иметь два языка "материнский" и "отцовский". "Материнский" — язык чувствен-
138
ный, духовный, язык сердца. "Отцовский" — язык мыслительный, впитываемый и осваиваемый через разум, мозг. Чувственный язык, впитываемый с материнским молоком, и называется родным. Язык, приобретенный через разум, — второй, освоенный на базе языка материнского" |ДН, 1988, № 6, с. 230|. Отметим, что Айдар X ал и м не пишет о том, какой язык должен стать "отцовским", например, для русских; речь идет лишь о башкирах и подобных им народах. Он осуждает принятую в Башкирии систему школьного обучения: "Получается парадокс: башкирские лети учатся башкирскому языку через русский. Вот вам и ножницы между материнским и отцовским языками. Вместо того, чтобы идти через сердце к разуму ребенка, педагоги идут через разум к сердцу" (ДН, 1988, № 6, с. 232-233J. Если отвлечься от красот слога, то само по себе противопоставление "материнского" и второго ("отцовского") языков, как мы писали в первой главе, реально и существенно. Но Айдар Хал им все ставит с ног на голову. Чуть выше он признает "Городские деги в подавляющем большинстве родного языка не знают" |ДН, 1988, № 6, с. 232|. Под "родным" языком здесь имеется в виду башкирский. Но если "родной" язык — то же, что "материнский", то у таких детей "материнский" язык, "язык сердца" — безусловно, русский, а башкирский может быть лишь "отцовским", который сознательно осваивается "через разум" ради приобщения к национальной культуре.
Ясно, что автором статьи владело типично мифологическое представление об отождествлении этноса с языковым коллективом. По крайней мере, такое отождествление считается нормой, а отклонения от него в СССР — уродливым исключением. Национал-романтик Айдар X ал и м писал даже: "Потерявший язык теряет в тысячу раз больше, чем просто способность общаться с себе подобными. Язык — это философия и мораль, свод духовных правил и законов, гармония и вечно живой источник поэзии... Любовь к родной земле, к ее лесам и родникам воспитывается через родной язык. Его ничем заменить невозможно. Без родного языка мальчик уже полуэмигрант на родной стороне" |ДН, 1988, Nfc 6, с. 227-228). Мы не хотим доказывать, что потеря тем или иным народом исконного языка — положительное явление. Но в мире вполне обычно сохранение этноса при утере языка. Достаточно вспомнить ирландцев и шотландцев, уже давно в подавляющем большинстве говорящих и пишущих по-английски, но
139
не потерявших ни мораль, ни любовь к родной земле, ни ощущение этничности.
В пользу двуязычия высказывались и другие участники дискуссии (см. выше слова Л. Н. Новиченко, примерно то же писал и Р. Мустафин из Татарии 1ДН, 1988, N8 12, с. 221-223)). Если выйти за пределы дискуссии, то примерно тогда же в сборнике, изданном в Чебоксарах, говорилось даже о "прелести двуязычия (многоязычия)" [Двуязычие, 1990, с. 9). Но показательно, что едва ли не все голоса в пользу двуязычия раздавались из регионов, где местные языки были сильно потеснены русским: в основном из Поволжья и с Урала и иногда из восточной части Украины. Здесь реальный выбор в условиях конца 80-х гг. можно было делать лишь между двуязычием и одноязычием на русском языке. Идеал высокообразованного чуваша или башкира, знающего лишь материнский язык, был явно утопичен, а призыв немедленно отказаться от русского языка — слишком радикален. Отсюда компромиссные предложения о приоритетности материнского языка при дополнении его "отцовским" русским1.
Иную точку зрения высказал в дайной дискуссии эстонский публицист М. Хинт. Он и ряд других деятелей национальных движений в республиках (например, 3. Позняк в Белоруссии) выступили против двуязычия, апеллируя к так называемому явлению полуязычия.
Полуязьгчие — вполне реальное явление, не раз описывавшееся в литературе (Полинская, 1987; Eastman, 1983, с. 187; Appel, Muysken, 1987, с. 107-109). При полуяэычии "у взрослых людей можно наблюдать частичную утрату родного языка (неполное владение им) и одновременно неполное усвоение другого языка" [Полинская, 1987, с. 69). По выражению К. Истмен, у полуязычных людей — как бы два вторых языка при отсутствии первого. Это явление сугубо маргинально и возникает у людей с очень низким культурным уровнем, ограниченных в социальных связях; оно встречается во многих государствах, включая США. Например, полуязычной стала часть тех американцев японского
