150 языков и политика. 1917 - 2000. Соц-лингвистические проблемы СССР и постсоветского пространства. - Алпагов В.М.
ISBN 5-4282-158-7
Скачать (прямая ссылка):
История с латинизацией русского письма может считаться как бы предельной точкой языковой политики 20-х гг., направленной на разрыв с традициями царского времени. Этот рубеж взят не был, и вскоре начинается обший откат назад.
ПОЛИТИКА И ЖИЗНЬ
На рубеже 20-х и 30-х гг. государственная национальная политика в чем-то оставалась прежней, в чем-то менялась. Как уже отмечалось, борьба с "великодержавным шовинизмом" все более сменялась борьбой с "буржуазным национализмом" Еще в 1928 г профессор Киевского политехнического института Я. Н. Маркович был арестован и после годичного заключения выслан в Нижний Новгород за нежелание читать лекции по своему специальному техническому курсу на украинском языке. Но уже спустя два года в том же Киеве начались массовые аресты деятелей украинской национальной культуры, продолжавшиеся с небольшими перерывами все 30-е гг. В Белоруссии боролись с "нацдема-ми", в ряде республик — с "пантюркистами" и "панисламистами". Например, упоминавшийся выше казахский просветитель А. Бай-турсунов после первого ареста в 1929 г провел почти всю оставшуюся жизнь в тюрьме и ссылке; в 1937 г. он будет расстрелян, как и многие другие деятели национальных культур. И не случайно в приводившихся выше показаниях H Н. Дурново сказано, что "национальный вопрос в СССР разрешен в общих чертах верно" лишь до 1930 г. (сам H.H. Дурново как раз в этом году за связь с "нацдемами" лишился работы в Минске и был исключен из Белорусской Академии наук).
Однако языковая политика, направленная на развитие максимально возможного числа языков и на улоатстворение потребности идентичности, пока еще продолжалась. При переходе от 20-х к 30-м гг. сменился не столько сам курс, сколько методы его проведения. Резко возросла централизация языковой политики (перевод ВЦКНА из Баку в Москву — характерный пример), от участия в ней отстранили "попутчиков" в лице национально ориентированной интеллигенции, принятие решений целиком находилось в руках партийно-государственного руководства, хотя роль научных консультантов вроде Н. Ф Яковлева по-прежнему оставалась значительной. Эзо давало возможности заметного количественного роста деятельности по языковому строительству. Как указывают и западные наблюдатели, меры по реальному ис-
73
пользованию местных языков в культурных сферах, например, в Средней Азии, первое десятилетие после революции оставались во многом чисто формальными, и лишь к концу 20-х гг. стали появляться реальные результаты |Fierman, 1985, с. 207-208]. Первая половина 30-х гг. стала пиком языкового строительства. Оно уже затронуло большинство языков народов СССР, включая самые мелкие. Именно с 1930-1931 гг. оно активно развернулось у малых народов европейского Севера, Сибири и Дальнего Востока (так называемые народы Севера), до которых в 20-е гг. редко доходили руки. В 1931 г. был утвержден единый северный алфавит, примерно в это время на его основе сконструированы 13 письменностей |Вахтин, 1993, с. 29].
В 1932 г. Н. Ф. Яковлев писал, что из 127 восточных национальностей СССР более чем у 80 существуют письменность и школа, из них примерно у половины они впервые появились после Октября. Вывод: "Несомненно, что еще до конца второй пятилетки (до 1937 г. - В. А.) задача полного охвата всех национальностей Советского Союза письменностью на родном языке будет окончательно разрешена" [Яковлев, 1932, с. 271. К концу данного этапа, в 1936 г. орган ВЦКНА опубликовал список 102 народностей СССР, из которых лишь 12 характеризовались как не имеющие собственной письменности [РИН, 1936, № 4, с.75-85]. В том же году Н. Ф. Яковлев, подводя итоги создания алфавитов на латинской основе, перечислил 71 такой алфавит, из которых лишь восемь остались ^унифицированными !Яковлев, 1936, с. 229]. Тогда же курировавший языковое строительство сопредседатель ЦИК СССР Г. Мусабеков писал о том, что алфавиты, созданные в СССР, используют 68 народов общей численностью более 25 млн. человек |Мусабеков, 1936|. При явном разнобое в цифрах национальностей и алфавитов1 эти цифры, безусловно, впечатляют.
В той же статье 1936 г. Н. Ф. Яковлев указывал: "Новый, унифицированный алфавит представляет собой первый опыт создания действительно международной объединенной формы алфа-
' ГаліобоП происходил по двум причинім Во-первых, нс всегда легко быпо различить язык н диалект отдельную народность и ее группы Нередко опенки менялись, и некоторые алфавиты отменили еще до 1937 г Так произошло с нвэаанным 'контрреволюїіиоіпшм" днгорскнм алфавитом дигорский язык признали диалектом осетинского языка (РИН, 1937.
5, с SI -821 Во-вторых, не всегда учитывали среди языков народов СССР такие лыки, квк і in їм. с кий. греческий, турецкий и лр
74
витов" !Яковлев, 1936, с. 31-32). Стремились создать пусть не всемирный, как Н. Я. Марр, но унифицированный ал я целых групп языков алфавит. Появились единый тюркский алфавит и даже единый алфавит для народов Севера, хотя языки последних не образуют ни генетического, ни структурного единства. Это важно подчеркнуть, потому что сейчас иногда пишут обратное: латинизированные алфавиты специально не унифицировались, поскольку унификация противоречила бы "истинной цели большевиков" — скорейшей русификации [Bruchis. 1982, с. 32); сходные вещи сейчас иногда пишут и у нас (Антонова, 1992, с. 124]. Однако в период латинизации цели и задачи создателей алфавитов было совершенно иными.
