150 языков и политика. 1917 - 2000. Соц-лингвистические проблемы СССР и постсоветского пространства. - Алпагов В.М.
ISBN 5-4282-158-7
Скачать (прямая ссылка):
К другому типу можно отнести и такие работы, как [Winner, 1952; Bennigsen, Quelqucjay, 1967; Bacon, 1966; Lewis, 1972; Lewis. I982|, а также часть статей из двух упомянутых выше сборников, например, статьи М. Киркиуда и С. Криспа в первом, X. Хармана во втором из них. Как правило, и здесь отношение к советской языковой политике после 30-х гг. достаточно критично. Однако данные авторы признают, что существуют объективные закономерности развития общественно-языковых процессов, во многом общие для "тоталитарных" и "нетоталитарных" стран, что русификация связана не только с волей правителей, но и с реалиями жизни, что происходящие события не всегда укладываются в жесткую схему "русификация сверху — противодействие русификации снизу". Встречались и работы, где проявлялась явная симпатии к ситуации в СССР |Imart, 1965; Comne, 19811 Во всех этих публикациях современной политике четко противопоставлялась политика 20-х гг. и первой половины 30-х гг., которая, как правило, оценивалась весьма положительно. Безусловно, эта
7
іруппа авторов стремилась к максимально возможной объективности.
Однако общий недостаток всех западных работ — ограниченность фактического материала. Мало кто из их авторов мог самостоятельно его собирать. В основном они писали и продолжают писать по советским источникам, прежде всего по материалам переписей населения, данные которых обычно излишне абсолютизируются.
После 198S г. изменения в общественных умонастроениях сказались и на трактовке социолингвистических проблем. Поначалу, особенно в 1987-1988 гг., у нас наметилась некоторая тенденция к более объективному анализу. Однако с 1989-1990 гг. развитие пошло дальше, особенно в национальных республиках и областях. Место растерявшихся ученых-социолингвистов в основном заняли дилетанты: писатели, публицисты, а затем и политики. Вместо "гармонического сочетания интересов" стали писать о "языковом геноциде", часто повторял наиболее крайние из высказываний, имевших ранее хождение за рубежом. В печати стали типичными высказывания вроде: "Не союз независимых государств они (большевики. - В. А.) создали, а идеологический конгломерат народов, котел, в котором должны были исчезнуть меньшие этносы (что и случилось с десятками малых народов Сибири), переняв язык, культуру и духовное наследие самого большого народа" (Павлычко, 1993]. Такие идеи оказывали массовое воздействие. И вот уже читательница "Общей газеты" восклицает: "Сколь чудовищна ленинская национальная политика! Сколь кошмарна конловость понятия "единая общность — советский народ"!" [ОГ. 25-31.07 1996]. Ей невдомек, что В. И Ленин никогда не говорил о "единой общности — советском народе". Один из мифов времен конца перестройки — миф о единой и неизменной национально-языковой политике "большевиков" за 74 года и необходимости все начинать заново.
После 1991 г. стало ясно, что ситуация далеко не столь проста и однозначна. Многие прежние проблемы продолжают сохранять силу, но к ним добавились новые, прежде всего проблема понижения статуса русского языка в большинстве постсоветских государств После растерянности перестроечных лет заметно оживилась деятельность профессиональных специалистов в области социолингвистики и национальных отношений. Начиная с 1992 г. прошло несколько интересных конференций и симпозиумов в Институте языкознания РАН. Институте востоковедения РАН,
8
АН Республики Башкортостан, фонде им А. Д. Сахарова и другие; материалы ряда конференций опубл и кованы. Идет процесс накопления и первичной обработки фактов, что вполне естественно. Работ обобщающего характера пока очень немного. Нам неизвестны работы такого рода и за рубежом, где обобщающих монографий не было после книги (Lewis, 1972], а более или менее всесторонне освещающих ситуацию коллективных трудов — после книги (Language Planning, 1989]. Недавно в Японии вышла книга [Tanaka, 2000], но она посвящена специфическому вопросу: взглядам И. В. Сталина на национально-языковые проблемы.
Безусловно, время еще не располагает к написанию обобщающих сочинений по социолингвистическим проблемам советского и постсоветского периодов. С одной стороны, еще недостаточна историческая дистанция, слишком неясны перспективы развития. С другой стороны, далеко не изучены сами факты. Нельзя пользоваться лишь материалами переписей населения, которых к тому же не было с 1989 г. Даже многие опубликованные факты не собраны воедино и не проанализированы, а закрытые до недавнего времени архивные данные — пока что еще абсолютно не тронутая исследователями целина. Данный очерк неизбежно скоро устареет. И тем не менее нам кажется, что лучше иметь некоторый предварительный очерк истории и современного состояния языковой ситуации и языковой политики в СССР и образовавшихся на его месте государствах, чем не иметь никакого. Необходим анализ общих тенденций развития, на основе которого могут быть выявлены закономерности данного крайне актуального процесса Все это может иметь как теоретическое, так и практическое значение.
В данной работе мы исходим из того, что нельзя, как это иногда у нас делается, считать советский опыт абсолютно уникальным. Непродуктивно игнорировать типологически сходные ситуации или же учитывать их лишь как пример "нормального развития" в противоположность "уродливому развитию" у нас Например, в столь разных странах, как Россия и СССР, с одной стороны, и Япония, с другой, социолингвистическое развитие имеет немало общего, о чем мы писали !Алпатов, 1995 а]. Поэтому для понимания того, что происходило и происходит у нас, надо учитывать и мировой опыт, что мы стараемся делать.
