150 языков и политика. 1917 - 2000. Соц-лингвистические проблемы СССР и постсоветского пространства. - Алпагов В.М.
ISBN 5-4282-158-7
Скачать (прямая ссылка):
В обстановке СССР 20-30-х гг. ведущую роль играл политико-культурный аспект. Для многих народов переход к новому общественному строю одновременно означал и смену культурной ориентации, связанную с европеизацией. Разнос отношение к такой смене было тесно связано и с ориентацией на тот или иной тип письменности.
Для многих языков народов СССР в 20-е гг. существовали четыре логические возможности I) традиционное арабское письмо, еще до революции использовавшееся не менее чем для 16 языков |3ак, Исаев, 1966, с. 4); 2) реформированная арабица типа упомянутой выше байтурсуновской для казахского языка; 3) латиница; 4) кириллица. Для немусульманских народов в некоторых случаях также имелось традиционное письмо: старомонгольскос для бурятского и калмыцкого языков, еврейское для идиша, татского и бухарско-еврейского (последнее письмо также могло использоваться в традиционном и реформированном вариантах). Грузины и армяне пользовались собственными традиционными алфавитами, грузинское письмо могло использоваться и для абхазского и осетинского языков. Для всех прочих языков выбор мог быть сделан лишь между кириллицей и латиницей. В СССР в границах 1922-1940 гг. языков с устойчивой латинской письменностью не было, за исключением немецкого у немцев Поволжья (приднестровские молдаване иногда могли читать и писать по-румынски, но чаше не владели грамотой вообще или знали лишь
5 За» 142
65
русскую грамоту). Кириллица же имела широкое распространение. Помимо русского, украинского и белорусского языков кириллические алфавиты с XlX в. существовали и для ряда обращенных в православие неславянских народов: чувашей, мордвы, коми и др. Впрочем, были отдельные попытки и создания алфавитов на латинской основе. Вопрос о латинизации азербайджанского языка поднимался еще в 1906 г. Jlmart, 1965, с. 230], а алфавит для якутского языка перед революцией разработал энтузиаст-одиночка С. А. Новгородов. О нем и его алфавите неоднократно очень тепло отзывался в своих работах ?. Д. Поливанов. Однако до 1917 г. такие алфавиты развития не получили.
Если бы в СССР в 20-е гг. основную роль играл психологический аспект, то сохранялись бы кириллические и арабские письменности, а латиница бы не появилась. Однако ведущую роль иіралн иные факторы. Ряд вариантов был политически и идеологически неприемлем. Прежде всего это касалось традиционного арабского письма. Оно ассоциировалось со старой культурой в се наиболее консервативном варианте и к тому же было лингвистически неудобно. Его поддерживало лишь традиционно настроенное духовенство, лишенное права голоса в дискуссиях 20-х гг., но даже мусульманские реформаторы (л жал иды), не говоря о светской европеизированной интеллигенции, стояли за реформу письменности. Единодушно по тем же причинам отвергалось и старомонгольское письмо, тогда еще господствовавшее в МНР.
Столь же безоговорочно большинство народов отвергали в 20-е гг. кириллицу Прежде всего это относилось к тем из них, у которых кириллического письма никогда не было и раньше. Причины этого так характеризовал Е. Д. Поливанов: "Самое главное: эпоха — недоброй памяти — русского колонизаторства оставила такую ненависть в турецких (тюркских. - В. А.) народах (сужу по туркестанским) к русификации и к ее орудию — миссионерским русским транскрипциям, что само напоминание о русском шрифте болезненно, как тревожащее недавние раны от национального гнета; и потому попытки отстаивать (для каких-либо теоретических соображений) возможность пользоваться русской азбукой отнюдь нельзя рекомендовать. На II съезде узбекских рабол^иков просвещения, который главное внимание уделил вопросу узбекской графики, ни одного голоса не было слышно в пользу русского шрифта (эта возможность была просто откинута, и даже высказывался протест по поводу введения в уз-
66
бекский алфавит единичных русских букв для специфических звуков)" [Поливанов, 1923, с. 4].
Там, где традиция употребления кириллических алфавитов уже существовала, она не вызывала такого протеста. Как отмечал Е. Д. Поливанов, лучшее отношение к кириллице наблюдалось у сильно обрусевших народов вроде мордвы и чувашей и у народов без собственной территории проживания, вроде цыган и ассирийцев [Поливанов, 1928 б, с. 319]. На Украине и в Белоруссии идеи латинизации не получили существенного развития. В то же время сильно русифицированные якуты легко приняли ноягоро-довскую латиницу, может быть, из-за авторитета личности рано умершего (в 1924 г.) С. А. Новгородова. Впрочем, она оказалась слишком сложной, и при сохранении латинской основы орфография была затем изменена
До середины 20-х гг. перспективным компромиссным вариантом казались реформированные варианты арабины; они разрабатывались у многих народов: татар, башкир, казахов, узбеков, киргизов и др. (лишь в Азербайджане этот путь был с самого начала отвергнут). В лингвистическом плане такие варианты были шагом вперед по сравнению с традиционным алфавитом, а некоторые, как байтурсуновская арабица в Казахстане, очень удачны [см. об этих алфавитах Menges, 1967, с. 79; Мусаев 1993, с. 23-25|. Психологически для грамотного татарина или узбека они были удобнее, чем латиница или кириллица, поскольку требовали лишь частичного переучивания. К тому же они не имели столь ярко выраженной религиозной окраски, как арабский алфавит в неизменном виде. Во многих национальных республиках сторонниками новой арабииы стали люди разных взглядов — от джадн-дов до части коммунистов. Под влиянием ситуации в республиках ее некоторое время поддерживали и деятели языкового строительства. Е. Д. Поливанов в 1922 г. выступал против слишком резкого разрыва среднеазиатских народов с традицией и считал, что этим народам "желательно оставаться при арабском шрифте" !Поливанов, 1922, с. 14]. Тремя годами позже Н.Ф.Яковлев еще допускал возможность сохранения арабского письма там, где оно прижилось !Яковлев, 1925, с. 241-242].
