150 языков и политика. 1917 - 2000. Соц-лингвистические проблемы СССР и постсоветского пространства. - Алпагов В.М.
ISBN 5-4282-158-7
Скачать (прямая ссылка):
62
любая смена письменности стоит денег. Поэтому этот аспект может иметь консервативное значение. В СССР 20-30-х гг. ради выполнения политических и идеологических задач денег не жалели, хотя экономический фактор мог иногда влиять на сроки внедрения того или иного алфавита. Однако в современной Монголии, как рассказывают специалисты, именно экономический аспект мешает в первую очередь переходу с кириллицы на старомонгольское письмо. Общественное мнение одобрило идею такого перехода, но он оказался слишком дорогой затеей и пока что в достаточной мере не реализован.
Психологический аспект проблемы в истом важнее и лингвистического и экономического. Он состоит в комплексе сложившихся у каждого грамотного человека привычек и стереотипов. Теоретически выгодно, чтобы система письма (как графика, так и орфография) была бы максимально простой и рациональной. Однако в полной мере этой выгодой смогут воспользоваться лишь тс люди, которые к моменту реформы письма еще не научились читать и писать. Но это прежде всего или будущие поколения, или маленькие дети. Даже в обществах с большим числом неграмотных не они решают вопрос о системе письма. В дискуссиях по вопросам письменности реальное право голоса имеют лишь люди, уже закончившие обучение грамоте и орфографии, а они заинтересованы в стабильной письменности и сохранении орфографии и тем более графики в неизменном виде. При серьезных изменениях в этой области массе людей приходится тратить силы и время на переучивание. Недаром на последнем пленуме ВЦКНА в феврале 1937 г. отмечали: "Надо помнить, что когда меняется алфавит, огромное количество населения на определенное время становится неграмотным" |РИН, 1937, N9 3, с.66|.
Психологический аспект, как и экономический, обычно консервативен. Для языков с устоявшейся письменной традицией коренные изменения в графике и даже в орфографии возможны лишь в периоды революций и изменений во всем укладе жизни. Hc удивительно, что архаичные и крайне неудобные для современных языков английская и французская орфографии остаются неизменными. Б. Шоу завещал свое состояние реформаторам английской орфографии, но наследство так и осталось никому не переданным. Закономерно и то, что орфографическая реформа русского языка, проектировавшаяся намного раньше, началась лишь после Февраля и завершилась после Октября. Дальнейшие
63
попытки сколько-нибудь серьезных изменений терпели неудачу Даже и казалось бы жесткое время не удалось реализовать постановление 1944 г об обязательном употреблении буквы ё, а опубликованный в 1964 т проект новой орфографической реформы (менее радикальной, чем реформа 1917-1918 гг., и хороню лингвистически обоснованной) вызвал единодушные протесты писателей и читателей и не реализовался. Выступления авторитетных писателен (Л. Леонов, М. Шагинян и др.) по поводу проекта при полной лингвистической неграмотности четко отражали естественную точку зрения закончившего школьное обучение носителя языка, не желающего переучиваться. В 20-30-е гг. В. М. Алексеев. Е. Д. Поливанов. Н. И. Конрад и другие наши китаисты и японисты считали неизбежной будущую отмену иероглифики в Китае и Японии посіє смены там общественного строя |см , в частности, Поливанов, 1927 в; Алексеев, 1932J. Однако в обеих странах в периоды социальных изменений, по-видимому, упустили время. В Китае сразу после революции 1949 г. дело не дошло до реформы письма, о латинизации заговорили в середине 50-х гг., когда новый строй уже стабилизировался, и в игоїс дело ограничилось упрощением написания ряда иероглифов. В Японии американская оккупационная администрация намеревалась упразднить иероглифику, но не решилась это сделать сразу, введя в 1946 г. иероглифический минимум и упрощенные написания иероглифов в качестве первого этапа. Когда же оккупация закончилась, л обстановка в Японии стабилизировалась, вопрос об отмене иероглифики перестал быть актуальным Отмена иероглифов удалась лишь в двух странах во Вьетнаме в период французского іосполства и в КНДР в связи с избранием модели "опоры на собственные силы" и переходом к политической и культурной замкнутости.
Указывают и на то, что между коренным изменением письма и революционными преобразованиями нет жесткой связи ни в одну из сторон, приводя два примера: переход румынского языка от кириллицы к латинице в XIX в. и изменение орфографии иврита в Израиле в 1968 г. [Eastman. 1983, с. 23-24] Первый пример, однако, мало показателен, поскольку в Румынии смена графики произошла вскоре после освобождения от турецкого ига, в период смены культурных ориентации п пользу Запада. Более серьезен пример Израиля, но и там изменить орфографию было легче тогда, когда большинство населения страны составляли иммигранты, для которых иврит не был материнским языком и
64
которые находились в процессе адаптации к новым условиям жизни.
В спокойные исторические периоды без значительных социальных изменений и/или смены культурных ориентации психологический аспект проблемы наиболее значим. Однако в периоды общественных преобразований, формирования или распада государств этот аспект может отступать на второй план или вовсе терять значение. Кроме того, психологический аспект тем важнее, чем сильнее письменная традиция. В 20-30-е it в нашей стране он был значим для русского языка: как мы увидим, латинизация этого языка не пошла дальше стадии проекта. Однако в Средней Азии,.где в разгаре была ломка всего прежнего уклада, данный аспект не имел серьезного значения. Важен и уровень развития письменного языка. Легче провести коренную реформу [рафики или орфографии там, где грамотных мало. Скажем, сменить систему письма было легче в Дагестане или Калмыкии, чем в Армении или после 1940 г. в Прибалтике.
