150 языков и политика. 1917 - 2000. Соц-лингвистические проблемы СССР и постсоветского пространства. - Алпагов В.М.
ISBN 5-4282-158-7
Скачать (прямая ссылка):
3 Элж 142
33
В целом же политика царской власти но отношению к языкам национальных меньшинств была довольно жесткой и порождала конфликты. Эти конфликты где-то существовали лишь в зачаточном виде, но в более экономически и культурно развитых регионах, особенно в Европейской России и в Закавказье, они к началу XX в. уже четко оформились. Хотя общая политика власти не представляла собой чего-либо особенного по сравнению с другими странами Европы, недовольство ею стало, пожалуй, наиболее острым. В Западной Европе, как правило, существовали два варианта. Там, где ассимиляторская политика издавна была жесткой, ассимиляция зашла настолько далеко, что активная борьба за права малых языков уже оказывалась нереальной; так было, например, в Великобритании и Франции. Там же. где многоязычие играло значительную роль, складывались более гибкие по сравнению с Россией типы языковой политики — от равноправия языков в Швейцарии до культурно-национальной автономии в Австро-Венгрии. В России же жесткая ассимиляторская политика совмещалась с довольно большим числом носителей языков меньшинств и для многих — с развитым национальным самосознанием. Неудовлетворенность потребности идентичности стала к началу XX в. серьезной проблемой. Распространение принципа равноправия народов на языковую сферу нашло поддержку не только среди национальных движений, но и среди русской оппозиции разного толка — от либералов до революционеров.
Взгляды оппозиционеров различались степенью радикальности, но было в них и нечто общее. Все они были против ассимиляции и привилегий для русского языка. На всех воздействовал опыт Швейцарии, где не было обязательного государственного языка. Более радикальные из них допускали лишь два варианта государства: национальное одноязычное и многонациональное швейцарского типа Более умеренные также признавали и австро-венгерский вариант с господством одного (немецкого) языка и культурно-национальной автономией для других Другим, обычно неявным постулатом было представление о наивысшей ценности того, что мы назвали потребностью идентичности. Каждый человек должен иметь право пользоваться материнским языком всегда, когда он того хочет, и никто не может его принуждать к другому языку. Такая возможность и для меньшинств Запада была скорее идеалом, достигавшимся, например, франкоязычными швейцарцами, но никак не бретонцами, валлийцами или даже
чехами. Но для нерусского населения России, особенно как раз для его более развитой части, она совершенно открыто нарушалась.
Показательны высказывания выдающегося языковеда И.А.Бо-дуэна де Куртенэ, левого либерала, не терявшего связей с национальными движениями родной Польши. Он писал: "Ни один язык в мире мне не дорог н не имеет в моих глазах никаких прав. Не тот или другой язык мне дорог, а мне дорого право говорить и учить на этом языке Мне дорого право человека оставаться при своем языке, выбирать его себе, право не подвергаться отчуждению от всесторонней употребляемости собственного языка, право людей свободно самоопределяться и группироваться, также на основании языка" [Болуэн де Куртенэ, 1963, с. 145| В брошюре, написанной в 1905 г. и опубликованной годом позже, он так формулировал желательную национально-языковую политику в реформированной России: "Ни один язык не считается государственным и обязательным для всех образованных граждан, но, по соображениям наименьшей траты времени, языком центральных государственных учреждений, языком общегосударственной думы должен быть язык преобладающей численно национальности, язык обоих государственных центров, Петербурга и Москвы, язык великорусский. Тем не менее, в общегосударственной думе не может быть воспрещено употребление других языков, хотя оно явится вполне бесцельным с практической точки зрения. Каждому гражданину предоставляется право сноситься с центральными учреждениями государства на своем родном языке. Дело этих центральных учреждений — обзавестись переводчиками со всех языков и па все языки, входящие в состав государства. Чиновники являются слугами населения, и поэтому все чиновники данной местности или области должны владеть всеми свойственными ей языками" |Бодуэн де Куртенэ, 1906, с. 12-13). Далее И.А.Болуэн дс Куртенэ писал о нраве национальных меньшинств иметь школы на своем языке и в заключение указы нал* "Предоставление полной свободы в выборе языка является лучшим средством для того, чтобы устранить междуплеменную и международную вражду и привязать всех жителей к признающему принцип неограниченной терпимости государственному или же областному целому" (Бодуэн дс Куртенэ, 1906, с 16| Автор брошюры был весьма последователен в отстаивании своих взглядов, испытав изгнание из Петербургского университета и кратковременное заключение.
3"
35
Позиция большевиков отличалась от приведенных выше взглядов лишь последовательной радикальностью: они отвергали австрийский вариант культурно-национальной автономии и отстаивали право наций на самоопределение вплоть до отделения, которого И А. Бодуэн де Куртенэ не допускай даже для родной Польши. Но все же не случайно ученик Ивана Александровича, Е. Д. Поливанов, активно участвовавший в революции, подчеркивал, что интернационализм он впервые воспринял от своего учителя [Ларцев, 1988, с. 30-311. Взгляды В. И. Ленина и его последователей, включая И. В. Сталина, имели явное сходство с приведенными выше цитатами.
