150 языков и политика. 1917 - 2000. Соц-лингвистические проблемы СССР и постсоветского пространства. - Алпагов В.М.
ISBN 5-4282-158-7
Скачать (прямая ссылка):
Устойчивость языка зависит от многих причин. Быстрее всего, конечно, вымирают языки малочисленных народов, но в неблагоприятном положении могут оказаться и языки со сравнительно большим числом носителей. Пример — очень быстрое сокращение числа носителей кельтских языков в Великобритании и Франции в XlX и начале XX в. (позднее этот процесс удалось затормозить, но возврат в прежнее состояние оказался невозможен даже в получившей независимость Ирландии), постепенное исчезновение в США многих языков большого числа носителей (иммигрантов), вроде того же голландского, первоначально имевшего большое число носителей, или уже в наши дни явное вымирание идиша во всех странах его распространения. Помимо численности парода играют роль степень жесткости языковой политики и культурные факторы. В культурном плане особенно неблагоприятными оказываются полярные ситуации: большой культурной близости, ведущей к быстрой ассимиляции (так получилось с валлийцами или иммигрантами из протестантских стран в США), и слишком большой культурной дистанции, ведущей к культурному шоку", в том числе языковому (как в тех же США случилось с индейцами).
В качестве примера исчезновения языка рассмотрим айнский язык. Его устойчивость поддерживалась многие столетия тем. что айны на значительной территории жили обособленно и почти нс контактировали с японцами. Когда же во второй половине XIX в. началась массовая японская колонизация айнских земель, язык малочисленных и культурно отсталых айнов оказался обречен независимо от проводимой политики. В период японского милитаризма айны были юридически неравноправны с японцами, их принуждали учить японский язык. При американской оккупации началась демократизация Японии, айнов уравняли в правах с японцами, но это лишь усилило начавшийся ранее их переход на японский язык, и к 60-м гг. айнский язык вышел из употребления. (Подробнее см. Алпатов, 1997].
Процесс смены языка никогда не бывает полностью добровольным. Всегда как переход от олноязычия к двуязычию, так и
24
последующий переход от двуязычия к одноязычию на ранее чужом языке так или иначе вынужден. Даже если национальное меньшинство не понуждается к этому административными мерами, давление оказывает сама экономическая, политическая и культурная ситуация в стране; [см. об этом Skutnabb-Kangas, 1983, с. 66-67; Williamson, 1991, с. 22J. Конечно, не обязательно ситуация должка пройти все стадии: промежуточное состояние двуязычия, когда язык занимает позицию регионального или бытового, может длиться веками. С другой стороны, утеря материнского языка может рассматриваться тем или иным этносом как явление пусть вынужденное, но естественное и имеющее свои преимущества. Возникает конфликт, так охарактеризованный одним из ирландских лингвистов: то, что хорошо для языков в целом, может быть вовсе нехорошо для их носителей как индивидов, особенно с точки зрения материального благополучия IAhlqvisi, 1993, с. 16). Как указывает Дж. Эдварде, для многих народов существует болезненная дилемма — либо потерять язык, либо жить отсталой сельской жизнью !Edwards, 1994, с. 107). Он же, обращаясь к лингвистам, стремящимся во что бы то ни стало сохранить вымирающие языки, ставит вопрос: а нс надо ли при зтом учитывать мнение самих носителей этих языков, которые далеко не всегда желают ими пользоваться [Edwards, 1994, с. 108)?
Как справедливо пишет тот же автор, "языки в контакте легко делаются языками в конфликте'' [Edwards, 1994, с. 89|. Конфликты имеют менее острый характер в двух случаях: когда языки меньшинств имеют слишком малое распространение, как в Японии, или когда эти языки территориально не сконцентрированы, как в США (исключение здесь составляют испаноязычные чика-ігос, которые сконцентрированы в большей степени, чем другие меньшинства). Сравните ситуацию в США и вроде бы сходной Канаде, где значительная концентрация носителей французского языка в Квебеке привела к серьезным конфликтам. Если же национальное меньшинство многочисленно и живет компактно, такая ситуация при прочих равных условиях вызывает языковые конфликты в значительно большей степени. Конечно, языковой фактор никогда нс действует как абсолютно самостоятельный. Всегда он действует наряду с другими: экономическими, политическими, этническими и др.
Государственная политика в отношении языков нацменьшинств может быть различной: от запрещения и принудительной ассимиляции носителей до культурной автономии и юридиче-
25
ского равноправия. Однако в большинстве случаев государство выступало и выступает в качестве силы, поддерживающей потребность взаимопонимания, и стимулирует роль государственного или фактически господствующего языка. Особенно жесткой оказывается такая политика в период индустриализации, который для Западной Европы, США и Канады пришелся на XIX век и первую половину XX века. Такая жесткость могла достигаться различными способами, причем ее степень не совпадала ни с уровнем развития, ни со степенью демократичности. Франция начала XX в. была и развитее, и демократичнее Австро-Венгрии, но языковая политика там была много жестче. Во Франции с 1794 по 1951 г попросту запрещалось сколько-нибудь официальное использование языков меньшинств, а также французских диалектов. А в США, где прямые административные меры не были популярны, их место не менее эффективно занимала концепция "плавильного котла", согласно которой человек любого происхождения, попав за океан, должен воспринять единую систему ценностей и единую культуру, один из основных элементов которой — английский язык. Как уже говорилось, до сих нор в американском массовом сознании господствует представление о естественной связи между знанием английского языка и способностью преуспеть в американском обществе.
