Работы по поэтике: Переводы - Якобсон Р.
Скачать (прямая ссылка):
* Свободно іфр
** В конце кондов .
'432 профессии? По выражению московского художнического арго — «художники слова»41. Деклараций у них больше, чем стихов и картин. И собственно в стихах и картинах у них нов ого * хотя бы в сравнении с русским и итальянским футуризмом, нет. Maschinenkunst Татаина, вселенские поэмы из гласных, хоровые стихи (симультанизм), музыка шумов, примитивы — своего рода поэтический Берлиц 1:
Meine Mutter sagte mir verjage die Huhner
ich aber kann nicht fortj agen die Huhner
(Tzaratb
Наконец, пароксизмы наивного реализма. «Дада обладает здравым смыслом и в столе видит стол, в сливе слив у № .
Но не в этих вещах дело. И дада это понимают. «Дада не художественное направление», - говорят они. «В Швейцарии дада за абстрактное (беспредметное) искусство, в Берлине — против» . Важно, что, покончив с принципом легендарной коалиции бессодержательных форм и содержания, через осознание насилия художественной формы, приглушение живописной и поэтической семантики, через цвет, фактуру беспредметной картины как таковые, resp. через фанатическое слово заумных стихов как таковое, мы приходим в России к голубой траве первых октябрьских торжеств45, а на Западе к недвусмысленной дадаистской фореле: «Nous voulons, nous voulons, nous voulons... pisser en couleurs diverses* . Окраска как таковая! Только холст заменен, как приевшийся номер аттракциона.
Одним из номеров аттракциона стала для дада поэзия и живопись* Будем честны, поэзия и живопись заменяют в нашем сознании непомерно высокое место только по традиции* «Англичане так уверены в гениальности Шекспира что не считают нужным даже прочесть его» ^ — сказал О.Бердслей . Мы готовы почитать классиков, но читать мы предпочитаем вагонную, детективную, адюльтерную литературу > т.е. ту словесность, где слово наименее сказывается. Достоевского, скользя по строчкам, нетрудно обратить в бульварный роман, недаром его на Западе предпочитают смотреть в кино. Если театры полны, то это больше традиция, чем заинтересованность. Театр мрет. Цветет электро. Экран мало-помалу перестает равняться по сцене, освобождается от театральных единств, от театральной mise en scene*. Своевременен афоризм дада Меринга: «Популярность идеи проистекает из возможности перенести на фильму ( Ver-fihnungsmoglichkeit) ее анекдотического содержания»48. Для разнообразия приемлется западным читателем немного перца самовитых слов, «Нам нужна и литература, которую ум смакует, как коктэль», - пишет парижский «Le Sidclu» . Никто не понанес на художественный рынок столько разнородного старья всех времен и народов, сколько отрицатели прошлого за последнее десятиденне. Разумеется, и дада эклектики — только это не музейный эклектизм почтительного благоговения, а пестрота шантанной программы (недаром дада был зачат в цюрихском кабаре50). Mafio-рийская песенка сменяется Ііарижской шансонеткой, сентиментальная лирика вышеозначенным цветовым эффектом. «Старое приемлемо своей новизной, и контраст нас связывает с прошлым», — поясняет Цара51.
Надо учесть фон, на котором разыгрывается д а Д а, чтоб понять некоторые его проявления. Например, мальчишеские антифранцузские
* Мизансцена {фр.).
29-&20 выпады французских дада и антигерманские — немецких десять лет назад звучали бы наивно и бесцельно* Но сейчас, когда в странах Антанты свирепствует, мягко выражаясь, зоологический национализм и в ответ в Германии растет гипертрофированная национальная гордость угнетаемой народности, когда британское королевское общество задумывает дать Эйнштейну медаль52, чтоб не вывозить золота в Германию, когда французские газеты возмущены выдачей Нобелевской премии Гамсуну53, германофил ьстйовавшему по слухам, во время войны, когда у тех же газет политически невинное дада вызывает ужасное подозрение в германских махинациях, и там же печатается объявление о «национальных двуспальных кроватях»54, дадаистская фронда легко понятна. Дада - одно из немногих в настоящий момент, когда даже научные союзы расторгнуты, буржуазно-интеллигентских интернациональных объединений. Впрочем, это своеобразный интернационал - дадаист Бауман открывает карты — «дада — продукт интернациональных отелей»5 , Среда, вскормившая дада, — это военная авантюристическая буржуазия — спекулянты, нувориши, шиберы, кетясы или как там еще они именуются. Их социаль-но-психол огические близнецы в Старой Испании взрастили некогда так называемую «плутовскую новеллу» , Они не знают традиций («Je не veux meme pas savoir s'il у а eu des homines avant тоі» ), их будущее сомнительно («a bas Ie futur»), они спешат взять свое («Nimmund gib dich hin. Lebe und stirb»5 *). Они исключительно гибки и приспособлены («man kann mit einem einzigen frischen Spmng entgegengesetzte Handlungen gleichzeitig begehen»s 9, художники своего дела («Geschafte sind auch poetische Elemente» ,на войне не докладывают («heute noch fur den Krieg»61, но они же первые спешат дня дела стереть границы между вчера враждебными державами («Je suis, mois, de plusieurs nationalitos»*2), в конце концов, они сыты и потому пока что предпочитают бар («es halt den Krieg und den Frieden in seiner Toga, aber es entscheidet sich fur den Cherry Biandy Flip»63). Здесь среди космополитического месива «de Dieu et de bordel», по отзыву Цара, зарождается дада*64 5,
