Литературные языки в контексте культуры славян - Венедиктов Г. К.
ISBN 978-5-7576-0220-2
Скачать (прямая ссылка):
Что касается рупских и мизийских говоров, то их представители включились в возрожденческое книгопечатание позднее центрально-балканского и котелско-еленско-дряновского говоров балканского диалекта: мизийские — в 40-е, а рупские — в 50-е годы. Их участие в нем за все годы книгопечатания сравнительно с балканским
186
Г. К. Венедиктов
диалектом в целом и даже с некоторыми из его говоров в отдельности было представлено гораздо меньшим числом и самих авторов и изданных ими книг (рупские: 14 - 130, мизийские: 18 - 76).
Приведенные выше данные свидетельствуют, на наш взгляд, о том, что потенциальные возможности авторов разных областей болгароязычной территории XIX в. уже в самом участии в строительстве литературного языка в целом и в установлении его диалектной основы в частности были существенно разными. Эти данные показывают, что участие авторов Восточной Болгарии в возрожденческом книгопечатании, в котором они значительно превосходили уроженцев других областей, само по себе демонстрирует тот факт, что их возможности утвердить в качестве основы литературного языка восточное наречие были несравненно более широкими, чем у их современников из Западной Болгарии и Македонии. Из этих данных следует также, что балканские говоры восточного наречия оказались по существу «вне серьезной конкуренции» при установлении народно-разговорной основы литературного языка. Подавляющая часть авторов, родным языком которых были именно эти говоры, и изданная ими литература, составляющая большую часть всех возрожденческих изданий, — наряду с некоторыми другими причинами — обеспечили балканским говорам относительно легкую победу в непростом процессе установления диалектной основы литературного языка. Ясно также, что в утверждении основного корпуса норм этого языка ко времени завершения процесса его становления главную роль играли центральнобалканские говоры, а также соседствующие с ними говоры котелско-еленско-дряновский и пирдопский.
Приведенные выше данные о лингво-картографическом распределении авторов возрожденческих книг по месту их рождения и изданных ими книг и интерпретация этих данных при обсуждении вопроса о диалектной основе СБЛЯ на стадии его становления получили неоднозначную оценку.
Положительно и сами данные и их интерпретация были отмечены рядом болгарских и отечественных ученых. Так, болгарский диалектолог Хр. Холиолчев вскоре после выхода статьи [Венедиктов 1971] писал, что эти данные и их интерпретация дают «исчерпывающую и предельно ясную картину географическо-языковых
Опыт интерпретации некоторых данных о возрожденцах и их книгах...
187
(диалектных) регионов, которые в той или иной степени приняли участие в культурном процессе создания новоболгарской литературы, а отсюда и в процессе формирования и консолидации болгарского литературного языка как единого надтерриториального средства общения болгарской народности и болгарской нации» [Холиолчев 1980: 191]. Другой болгарский диалектолог Ив. Кочев отметил, что использованием в указанной статье «картографических методов, затрагивающих и другие стороны болгарской культуры того времени (эпохи Возрождения. — Г.В.), например, книгопечатание» был достигнут «существенный вклад» в разработку вопроса о диалектной основе современного литературного языка [Кочев 1980: 30]. Историк болгарского языка Ив. Буюклиев констатировал, что на основе рассмотренных данных автор этих строк «создает верную картину взаимодействия диалектов всей болгарской языковой территории», «ясно показывает, как постепенно западные области уступают восточным (точнее — центральнобалканским) говорам — процесс, связанный определенно и с их экономическим развитием» [Буюклиев 1983: 90]. Указав на заметную роль экстралингвистических предпосылок в становлении современного литературного языка, в частности состояния книжных центров, их движения и сопряженной с этим литературной практикой, увязываемой с тем или иным диалектом, Е. Георгиева, известный специалист в области истории СБЛЯ, полагает, что приведенные в статье данные дают основание утверждать, что «при выборе и установлении основы литературного языка до момента сформирования его в основных чертах как целостной системы, решающим был экстралингвистический фактор» [Георгиева 1989: 86]. Оценивая приведенные данные как интересные, В. Радева считает, что из них следует «существенный вывод, что выбор основы, на которой строится литературный язык, обусловливается не внутриязыковыми структурными особенностями, а внеязыковыми факторами — общественно-экономическими и культурно-историческими» [Радева 1995: 36]. По мнению Н. И. Толстого в названной статье «положение с диалектной базой болгарского литературного языка» было «убедительно продемонстрировано» с использованием картографического метода [Толстой 1988: 161-162]. Определение территориально-диалектной принадлежности авторов печатных книг эпохи Возрождения, которых можно рассматривать
188
Г. К. Венедиктов
как своего рода репрезентантов их родных говоров в формировании литературного языка, Т. В. Попова характеризует как плодотворное расширение сферы применения методов лингвогеографии [Попова 1984: 326]. Особого внимания к предложенному подходу в решении вопроса о диалектной основе заслуживает отношение М. Виденова — видного болгарского социолингвиста, занимающегося целенаправленным исследованием языковой ситуации в современной Болгарии (в частности в крупнейших городах страны) и в Болгарии эпохи Возрождения, установлением диалектной основы СБЛЯ, места западно- и восточноболгарских элементов в его структуре. Характеризуя в одной из работ языковую ситуацию в болгарских городах XIX в., он указывает, что «очень любопытные материалы» по этому вопросу содержатся в статье [Венедиктов 1971]. Выводы, карты и таблицы, приведенные в ней, по его мнению, убеждают, что «в процессе создания новоболгарского литературного языка и в выдвижении книжников в той или иной степени приняли участие почти все болгарские районы», но «по своей престижности» первое место занимает языковая территория, простирающаяся с юго-запада к северо-востоку, причем «северо-восточное направление в этом целостном культурном процессе начинает постепенно доминировать» [Виденов 1990: 35-36]. Виденов отмечает также, что на основании приведенных данных в статье в общем правильно очерчен район, давший нормы болгарскому национальному языку. Возражение у него вызывает характер формации, принимаемой за основу литературного языка, каковой, по его мнению, стали не традиционные территориальные говоры, а сложившийся городской наддиалект в Тырнове и близлежащих городах, носителем которого была местная интеллигенция.
