Литературные языки в контексте культуры славян - Венедиктов Г. К.
ISBN 978-5-7576-0220-2
Скачать (прямая ссылка):
Оценить суть и перспективы тенденций, наблюдаемых в вербальном обеспечении публичной коммуникации, не выходя за рамки имманентных закономерностей системы литературного языка, вряд ли возможно.
В этой связи мы хотели бы особо остановиться на проблеме проведения кодификационной политики. Данный вопрос представляется нам важным не только для уровня публичной речевой культуры, но и для динамики словопроизводственных закономерностей современного языка в целом. Как уже говорилось вы е, публичная коммуникация относится к ареалу регулируемого речевого поведения, при котором используются как вне ние регуляторы, так и автоцензура.
Снижение значимости вне него регулирования (а, следовательно, и кодификации) является не просто данностью современного публичного узуса. Оно ведет к пересмотру речевого стандарта электронных СМИ, к активизации важных словообразовательных процессов. Дело в том, что любая кодификационная деятельность корректирует и даже блокирует действие некоторых системных закономерностей, подчиняя их нормативным запретам или же требованиям
К вопросу о динамике современной литературной нормы
265
речевого этикета. В связи с этим умень ение давления кодификации, с одной стороны, делает менее контролируемой речевую деятельность, усиливает приток разговорных включений, заимствований и пр.; с другой, устраняет препятствия на пути реализации закономерностей, присущих языковой системе, снимает ограничители, способствует боль ей регулярности протекания словообразовательных процессов, появлению новаций и т. п. Именно это мы и наблюдаемой в разговорной речи, относящейся к ареалу нерегулируемого речевого поведения.
Ниже будут рассмотрены некоторые категории лексики, анализ которых важен для понимания специфики современных номинационных процессов в языке СМИ.
Феминативы в языке СМИ
К числу весьма динамичных категорий, несомненно, относится модификационная категория феминативов, т. е. обозначений лиц женского пола, чаще всего парных с обозначениями лиц мужского пола. Ее лексический состав напрямую связан с социально-коммуникативным заказом социума, с ростом эмансипации женщин. В че -ском литературном языке образование этой лексики осуществляется автоматически , это устойчивая системная закономерность, отклонения от которой, являясь эпизодическими и даже могут «коробить» адресата, свидетельствовать о гиперкорректности текста11.
10 В этом отношении примечательна языковая интерференция в речи че ского официального лица на закрытии Дней че ского кино в Москве в ноябре 2002 г.: Я очень рад, что здесь присутствуют две наших знакомых режиссерок. В данном высказывании интересно включение чешского деривата rezizerka в русский текст. Заметим, что носитель русского языка скорее всего употребил бы в этой ситуации либо женщина-режиссер, либо режиссерша, либо, наконец, режиссер, без уточнения пола лица. Ср.: Началом знакомства сибирской публики с эстетикой самой известной московской женщины- режиссера. Новая газета 2001, рецензия, речь автора; фильм болгарской по рождению и бельгийской по диссидентской своей планиде режиссерши Златины Русевой. Там же, 1999, рецензия, речь автора.
11 Ср. в уважительном письменном обращении к женщине: pani doktor вместо pani doktorka.
266
Г. П. Нещименко
Иначе обстоит дело в русском языке: в разговорном узусе фиксация пола лица с помощью определенного набора суффиксов является более или менее регулярной; в литературном языке указание пола характерно в основном для случаев, когда труд женщины или род занятий (например, занятия спортом и пр.) связан с физическими нагрузками. В других ситуациях это считается неактуальным; ср. обозначения женщин с престижным социальным положением (занятие умственным трудом, наличие титулов, званий и пр.). В этом случае могут использоваться заместительные конструкции в виде: а) существительное м. р. (конкретизирующим сигналом является согласование, присоединение фамилии и пр. по типу врач Иванова сказала); б) описательные конструкции женщина-прокурор, женщина-комендант, женщина-тренер, женщина-профессор, женщина-академик и пр.
В современной русской публицистике феминное словопроизводство значительно активизировалось, рас ирился как круг производящих основ, так и состав формантов. Данный факт подтверждается притоком многочисленных новообразований, в том числе и окказионализмов. Подобная активизация стимулируется и потребностями языковой экономии, поскольку конструкции типа женщина-бизнесмен более громоздки, чем дериваты бизнесменша или же бизнес-менка, как бы они поначалу ни «резали ухо». Сказывается и влияние разговорного языка, в котором феминное словопроизводство является достаточно регулярным.
Какому способу номинации в русском литературном узусе в конечном итоге будет отдано предпочтение (деривации, приложению, согласованию и пр.), можно будет судить позже, сейчас же мы говорим ли ь о некотором наборе возможностей и удельном весе их реализации. Пока что налицо значительная вариативность, фиксируемая контекстуально: А вы знаете первую заповедь реквизитора? — спросила меня старейшая реквизитор МХАТа. На гастроли по какой-то причине отправили неопытного реквизитора. Она знала, что воду надо кипятить. Самая расхожая шутка — тайком от бдительной реквизиторши вместо кипяченой воды налить в бутылку чего-нибудь погорячей. Московский комсомолец, 2000, очерк, речь автора; Налоговый инспектор собирала платежи в свой карман (заголовок статьи) —
