Литературоведение в Германии - Шипллер Ф.П.
Скачать (прямая ссылка):
335
расте буржуазии Гейне предчувствовал кризисы ее зрелости: он старый современник людей 1931 г. Тревога, заставившая его защищать буржуазию 1831 г., предок тревоги, испытываемой перед большевизмом и являющейся ныне единственным побуждением к защите буржуазии 1931 г.» (стр. 218—219).
Наконец-то Маркузе выболтал «der langen Rede kurzen Sinn»! Защита буржуазии против большевизма — вот каков в конечном итоге смысл всех этих головокружительных упражнений автора с творчеством Гейне. Но и здесь у него является сомнение: ведь всякая революция разрушает, и может быть это даже необходимо? Прав ли сегодня поэт, включаясь в фронт борьбы буржуазии с большевизмом? «Нет, — говорит Марку зе, — все же позиция Гейне была такова. Гейне был диалектиком, он стоял и на той, и на другой стороне», — и после этого пасквиля на диалектику он пишет, что «Гейне не хотел ни с кем портить отношений: ему было суждено находиться там, где ему совершенно не пристало быть... он не уважал ничего из того, что он защищал. Его скромный пафос, его тайно ликующий энтузиазм относились к коммунизму, с которым он боролся. Его ирония, его блестящие дерзости относились к буржуазии, которую он считал необходимым злом. Он метался из стороны в сторону в вечном разладе инстинктов — здесь воля к борьбе, там прославление нетронутой жизни: он стоял между политическими фронтами, он принадлежал к великому дисгармоническому трагическому поколению XIX века» (стр. 236).
Мы не можем здесь разбирать все фокусы, проделываемые Маркузе с Гейне. Уже самый факт симптоматичен, ибо литература о Гейне по богатству искажений и
336
фальсификаций стоит на первом месте в ряду исследований о писателях. Симптоматично также то м и р о-воззрение, которое Маркузе привносит в творчество Гейне: он превращает его в предшественника «великого дисгармонического трагического поколения» XX века, точнее поколения глубочайшего кризиса капитализма. Маркузе видит расслоение, диференциацию, которые происходят в слоях мелкой буржуазии в период всеобщего кризиса — и он борется с историческим фактом перехода лучшей части мелкобуржуазной интеллигенции на сторону столь страшного для него пролетариата. Его теория «чистого искусства» и несовместимости принадлежности художника к политической партии есть защита буржуазного мира, который он якобы так же, как и Гейне, признает только «необходимым злом». Маркузе воображает, что «судьба» мелкобуржуазной интеллигенции, находящейся в тупике, есть «судьба» художника в эпоху исторической схватки между пролетариатом и буржуазией вообще; он воображает, что это какая-то «вечная трагедия» художника, вынужденного по самой природе своего творчества стоять «между фронтами». Но это только иллюзия, это надоевшая сказка об аполитической сущности искусства, которой всегда прикрывали свои реакционные стремления, которой всегда защищались от натиска нового революционного класса классы старые, погибающие. И напрасно пытается Маркузе уверить нас, что художники современности являют собой «великое дисгармоническое трагическое поколение», которое нужно либо убить, либо превратить в сапожников. События, происходящие сейчас на Западе, в частности в Германии, показывают,
22 Литературоведение в Германии
337
что не все мелкобуржуазные писатели «стоят между фронтами», а лучшие из них переходят на сторону пролетариата.
3
Третий рассматриваемый нами здесь автор — составитель и издатель антологии поэзии немецкой революции 1848—1849 гг.1. Эта антология входит в семитомную серию «Политическая поэзия», являющуюся частью двухсотлятидесяти-томного издания литературных памятников немецкой литературы и культуры. Уже самый подбор материалов выдает с головой составителя и комментатора, Эльфриду Ундерберг как буржуазного «тенденциозного» литературоведа. Конечно, она стоит за «беспартийность» и «объективность» науки, и, конечно, она оправдывает свой подход к выбору материала, в предисловии, следующим образом: «Решающим при включении в наш сборник, было наряду с художественной ценностью отдельных стихотворений их значение ка<к свидетельств эпохи и литературы. Здесь раздаются, по возможности, все голоса, игравшие роль в том или другом направлении» (стр. 5). Но этот «объективный критерий» рассыпается в прах при беглом даже знакомстве с крайне левой революционной поэзией 1848 г. Реакционная, консервативная и умеренно ли-
1 Die Dichtung der ersten deutschen Revolution 1848/49. Hrsg. von Dr. Elfriede Underberg. Leipzig, Ph. Reclam juni 1930 (Deutsche Literatur. — Sammlung literarischer Kunst - und Kulturdenkmaler in Entwicklungsreihen... Hrsg. von Dr. Heinz Kindermann. Reihe: Politische Dichtung. 7 Bande. Hrsg. von Univ. Prof. Robert F. Arnold. Bd. 5).
338
бералыная поэзия дана в сборнике в избытке, хотя сама составительница вынуждена признать, что поэзия эта как раз наиболее слабая; более тогчк она оправдывает консервативность творчества, например Грильпарцера, тем, что «его отношение к революции определяется исключительно любовью к отечеству», а если она предоставляет довольно большое место Фрейлиграту, то не как поэту центрального органа партии коммунистов, а потому, что он «несомненно, был самым значительным из тогдашних немецких певцов свободы» (стр. 6). Составительница игнорирует левореволюционную поэзию вовсе не из-за незнания ее: нет, она сознательно ее отвергает. Так, самую распространенную массовую песню революции 1848 г., песнь о восстании Геккера, она оценивает как «первый диссонанс во всеобщем ликовании». И дальше она характеризует левореволюционную поэзию, как «грубую руготню», «кровожадные крики мести», и лишь мельком упоминает о «маленькой партии» «Новой Рейнской газеты». Понятно, что при такой «установке» в антологию не попала поэзия Г. Be-ерта, как не попала в нее и вся богатая революционная лирика различных рабочих организаций 1848—1849 гг. В результате антология искажает действительный классовый облик поэзии немецкой революции 1848 г. в угоду «умеренно либеральным» взглядам составительницы и издателей; в книге сознательно пропущена наиболее левая поэзия этой эпохи с целью представить революцию «благонравно»ибуржуазной.
