Научная литература
booksshare.net -> Добавить материал -> Литературоведение -> Шипллер Ф.П. -> "Литературоведение в Германии" -> 75

Литературоведение в Германии - Шипллер Ф.П.

Шипллер Ф.П. Литературоведение в Германии — Художественная литература, 1934. — 364 c.
Скачать (прямая ссылка): literaturovedenvgerman1934.pdf
Предыдущая << 1 .. 69 70 71 72 73 74 < 75 > 76 77 78 79 80 81 .. 94 >> Следующая

1 Там же, стр. 127.
2D. Н. Sarnetzki. Die Literaturwissenschaft und die Dichtung und Kritik des Tages. (Там же, стр. 443).
272
стемами других искусств она движется во вселенной духа вокруг вечного неисповедимого мирового центра, вокруг того сверхчувственно-таинственного, что наша душа, содрогаясь и не постигая, называет обычно богом. Эта поэзия повинуется не чуждым законам, но повинуется только высшему божественному закону, заложенному в нашей душе, как страстное стремление к святыне искусства и как наслаждение красотой, которая в то же время истина». «При созерцании совершенного поэтического произведени я,— пишет он,— какого бы вида ни было, мы ощущаем смутно и благодейственно, что оно порождено скрытыми силами, которых мы не можем ни понять, ни осмыслить и которые мы должны принять, как одну из великих сверхчувственных тайн, непостижимых для земных чувств. Это — бездонный туманный мир, в который не дозволено проникнуть нашему созерцающему, воспринимающему взору» По его мнению, мы видим только внешние формы художественного произведения, а «какие внутренние силы оформили это произведение, этого мы не знаем и не узнаем», «никогда не сможем исследовать», ибо оно трансцендентально, мистично, чудо небес, и «задача науки и критики — стремиться к тому, чтобы они поняли духовные ценности, как символы божественного происхождения»2.
Можно себе представить, как после такой «установки» Зарнецкий трактует злободневную литературную критику: это — сплошные нотации по адресу «безыдейных» современных поэтов и критиков, которые осмеливаются
1 Там же, стр. 444.
2 Там же, стр. 445.
18 Литературоведение в Германии
273
понимать поэзию не так, как он, Зарнецкий, и бросаются в политическую, партийную и «нехудожественную» борьбу, становясь «прислужниками партийной односторонности». Ему представляется, что современный критик «беспомощно носится по бурному морю, как корабль без руля и без ветрил, не зная цели, и мерцающие огоньки критики и науки, также лишенные опоры и цели, являются для него блуждающим огнем в буре эпохи». Само собой понятно, что автору особенно не нравится политическая ориентация коммунистической критики, и он призывает всех критиков «искать бога», удалиться от мира «внешнего» и «психологического» к миру метафизики, в царство вечной тайны.
Если бы эти определения встретились в книге какого-нибудь религиозного проповедника, мы не стали бы обращать на них внимания. Но они, во-первых, напечатаны в серьезнейшем сборнике буржуазного литературоведения и, во-вторых, весьма характерны и симптоматичны для «научных» исследователей, растерявшихся буржуазных идеологов. При виде грозного кризиса литературовед вроде Зарнецкого констатирует пессимистически: «Единичное — мертво, целое — жизнь. А жизнь остается для нас загадкой» 1— и ищет забвения в религиозном мистицизме. Такой якобы «религиозный аполитизм» однако не мешал Зарнецкому сразу же после победы фашизма стать в ряды его апологетов.
Религиозно-мистический мотив звучит в той или иной форме во всех исследованиях рассматриваемого нами сборника. Ярким примером его является также статья Германа Гум бе л я «Поэзия и народность». Не будучи
1 Там же, стр. 446.
274
еще открытым сторонником расовой теории германского фашизма, Гумбель тем не менее утверждает, что «расовый характер наисильнейшим образом определяет свойства как поэзии, так и народности» *; «полемизируя» со сторонниками расовой теории фашизма, он особенно подчеркивает религиозную детерминированность поэзии и считает, что она «в самом широком смысле непосредственно религиозна, эта религиозность «тускнеет» по мере того, как поэзия делается культурной, образованной, сознательной и литературной. Ее техмы должны быть вечными, абсолютными, стоящими над временем и пространством». О критерии художественности он говорит: «При определении художественности словесного произведения искусства решающую роль играет вопрос, нашли ли в нем эти темы возможно большее, наисущественнейшее выражение своей ценности и символического содержания. Этому подчинены форма, орнаментика, образы, пейзажно-словесные особенности. Единство формы и содержания автогенно-творчески, неотвратимо заключается в непосредственной деятельности религиозного фона, в существенно-необходимом символическом содержании. Можно от этой силы так или иначе отделять элементы и стилистические приемы, пользоваться ими, обесценивать их,— согласно этому художественному критерию они относительны».
Такие рассуждения красной нитью проходят через весь сборник. Повторяем, он является характернейшим документом растерянности, безвыходности кризиса буржуазного литературоведения. Если одни авторы хотят еще сохранить некоторое подобие научности, опери-
* Hermann G u m b е 1. Dichtung und Volkstum. (Там же, стр. 59).
18*
275
руют кое-какими выхолощенными неогегельянскими категориями, то другие уже открыто ищут спасения в религиозной метафизике *. В этом сборнике нет еще явного «перевооружения» буржуазных литературоведов, они еще не облеклись в открыто фашистские одежды. Лишь у некоторых чувствуется тоска по «сильному герою», «сильной государственной власти» 2. Но в общем и целом — они скорее идеологи пессимизма, шпенглеровской философии смерти капитализма.
Предыдущая << 1 .. 69 70 71 72 73 74 < 75 > 76 77 78 79 80 81 .. 94 >> Следующая

Реклама

c1c0fc952cf0704ad12d6af2ad3bf47e03017fed

Есть, чем поделиться? Отправьте
материал
нам
Авторские права © 2009 BooksShare.
Все права защищены.
Rambler's Top100

c1c0fc952cf0704ad12d6af2ad3bf47e03017fed