Литературоведение в Германии - Шипллер Ф.П.
Скачать (прямая ссылка):
Таким образом, мы видим, что Меринг в своих теоретических высказываниях об искусстве и эстетике остался вэ многих вопросах последователем «якобитов» и Лассаля, а не Маркса и Энгельса. Если бы Меринг действительно понимал эволюцию и сущность философских взглядов Маркса и Энгельса, он по-иному ставил бы вопрос и о корнях марксистской эстетики, он понял бы тогда по-марксистски основные положения о
1 Там же, стр. 264.
2 Там же, стр. 265,
100
взаимоотношении политики и эстетики, о форме и содержании, о сущности искусства вообще, о5 интуиции и логике и т. д.
Тогда он использовал бы в большей степени не эстетику Канта-Шиллера, а эстетику Гегеля, представляющую большой шаг вперед по отношению к эстетике Канта-Шиллера еще внутри буржуазно-идеалистической философии. В общей гегелевской системе идеалистической эстетики мы находим тесную связь политики с искусством, прима г содержания над формой.
Беда Меринга, как мы уже подчеркивали, в том, что он не усвоил до конца значения гегелевской философии, в частности—ее эстетики для марксизма. Не понимая действительных причин отрицательного отношения Маркса и Энгельса к эстетическим взглядам Канта и Шиллера, Меринг был склонен объяснить его личными, антипатиями, недостаточным знанием и т. п. Меринг так же плохо понимал причины их положительной оценки Гегеля и Гете, он не проник в самый корень вопроса об отношении марксизма к немецкой классической литературе и философии. Это объясняется, по нашему мнению, существенной разницей во взглядах Маркса и Лассаля на корни мировоззрения пролетариата.
Когда в начале 60-х гг. Лассаль приступил к своей практической агитации, к организации рабочего движения, он постоянно подчеркивал свою мысль, что пролетариат продолжает только линию развития немецкой классической философии, что «четвертое сословие» принимает наследство третьего сословия и проводит в жизнь то, что революционная буржуазия в лице своих передовых идеологов наметила, но не выполнила, пойдя
101
на компромисс с феодализмом и удовлетворись материальными выгодами. Правда, Маркс и Энгельс также ставили подобные задачи перед пролетариатом, но они иначе решали эти задачи и иначе понимали мировоззрение пролетариата. Одним из основных пунктов расхождения между Марксом и Лаосалем было то, что Лассаль связывал новое рабочее движение не столько с союзом коммунистов и всем предшествующим немецким рабочим движением, сколько с национально-буржуазно-революционным движением прошлого. Этот вопрос не сводился, как иногда думают, к практически-агитационному лозунгу, а имеет весьма глубокий принципиальный смысл — это проблема сущности пролетарской партии. Если в 60-х гг. можно связывать рабочее движение с буржуазно-революционной философией и политикой, то в историческом процессе становления пролетариата как класса, выпадет или, во всяком случае, будет недостаточно оценен тот решающий период 40-х гг., когда Маркс и Энгельс теоретически преодолели буржуазно-революционную идеологию и выковали мировоззрение пролетариата, воплотив его практически и организационно в союзе коммунистов.
Лассаль, нередко ссылавшийся на «Коммунистический манифест», тем не менее не отделался от своей идеалистической идеологии. Меринг, не преодолевший полностью Лассаля и своего собственного буржуазно-демократического прошлого, по крайней мере, в области литературы и искусства, также не осознал всей глубины этого процесса. Отсюда идет не только неправильная, оппортунистическая позиция в оценке взаимоотношений между Марксом и Лассалем, постоянная защита последнего и его антипролетарской тактики в рабочем движе-
нии, но здесь коренятся, как мы увидим ниже, и его ошибки в переоценке классического литературного наследства (особенно Шиллера) для пролетариата, его склонность —- вместе с Лассалем — к идеалистической эстетике и т. д.
3
Если бы Меринг последовательно проводил в своей практической литературномпублицистической деятельности все свои кантианские ошибки, намеченные и непреодоленные в его «Эстетических заметках», то нам незачем было бы заниматься его работами. Но дело в том, что мы имеем определенный разрыв в данном случае между Меринго м-т еоретиком и практиком. «Эстетические заметки» являются единственной теоретической работой Меринга, а около девяноста пяти процентов всех его литературно-критических статей заключают в себе анализ и оценку конкретных литературных явлений, к которым он подходил, как марксист, под углом зрения актуальной, злободневной политики рабочего класса в области литературы и искусства и защищая, несмотря на ряд ошибок, наиболее правильную, марксистскую пролетарскую линию в довоенном II Интернационале на Западе.
Вступив в партию, Меринг раньше всего написал свои блестящие памфлеты против Штекера и Рихтера. Его разочарование тогда, когда партийная пресса, как ему казалось, не отзывалась с достаточной чуткостью на его работы, показывает, что он еще полностью не изжил своих привычек и навыков буржуазного публициста. Моментами он даже думал поэтому >йти от актуальной
103
политической деятельности. Но как высоко ценила партия боевые статьи Меринга в «Neue Zeit», видно из отзыва Энгельса, который в 80-х гг. весьма резко отзывался о нем, а теперь пишет, что было бы глупостью, если бы Меринг в действительности думал об уходе от политики, он этим только доставил бы удовольствие властям и буржуа, что его передовые в «Neue Zeit>> великолепны и каждый раз с нетерпением, жадно ожидаются. Но кроме этих блестящих политико-публицистических статей, Меринг занялся и теоретической марксистской работой; первая его большая работа, где он оперирует методом исторического материализма, — его известная «Легенда о Лессинге», ставшая на целые десятилетия образцом применения марксизма в области литературы и искусства, примером литературоведческого анализа для всего довоенного II Интернационала на Западе.
