Литературоведение в Германии - Шипллер Ф.П.
Скачать (прямая ссылка):
1 Там же, стр. 260.
96
основателями научной политической экономии, хотя они сочли экономические законы буржуазного общества абсолютными, в то время как эти законы обладают лишь исторической значимостью и, подобно теории ценности, осуществляются лишь в постоянном своем нарушении».
Меринг тут совершенно неправ в проведении параллели между «идеальным капитализмом» Маркса и «царством эстетической иллюзии» Канта-Шиллера. Эти два метода «абстрагирования» не имеют между собой ничего общего: ибо в то время, когда за «идеальным капитализмом» Маркса стояла реальная действительность — капиталистические отношения и производство, только не в «чистом» своем виде, а переплетаясь с «нечистыми» формами,—«царство эстетической иллюзии» Канта-Шиллера не было логическим подытоживанием определенных конкретных явлений, а, наоборот, созданием чисто идеалистического порядка, миром мечты, миром бегства от действительности,— бегства, которое, по выражению Энгельса, «в конечном счете сведется к замене простого убожества чрезмерным». Из такого неправильного подхода к эстетике Канта-Шиллера вытекают и дальнейшие ошибки Меринга в оценке этой эстетики. Он пишет: «Первым требованием научной эстетики было доказать, что искусство — первично свойственная человеку способность (разрядка моя. Ф. Ul.),— это и сделал Кант. Но так как человеческий разум может быть только один, то обособление от него способности эстетического суждения возможно только в абстракции, только с целью доказательства его законов в иаисовершеннейшей чисто-
7 Литературоведение п Германии
97
те, что немыслимо в практической действительности, где нельзя отделить чувство удовольствия и неудовольствия от познавательной и желательной способностей, где способ эстетической оценки вещи всегда неразрывно связан со способом их логического познавания и их морального желания. Когда, следовательно, Кант говорит, что эстетическое удовольствие ни логично, ни морально, что всякое суждение о .красоте, к которому примешивается малейший интерес, весьма пристрастно и не является уже чистым суждением вкуса, то этим самым он очевиднейшим образом обосновывает абстрактно-абсолютное положение. Но если рассматривать это положение как точный масштаб для измерения исторических периодов развития художественного вкуса, то окажется, что никогда еще не существовало чистого суждения вкуса, что, иными словами, положение Канта осуществлялось только исторически обусловленным образом, только в постоянном своем нарушении» *.
Мы привели эту длинную цитату потому, что в ней уже заложены источники ряда методологических ошибок Меринга: неправильный взгляд на сущность искусства, господство интуитивного, подсознательного над логическим, сознательным в искусстве, несовместимость «действительного» и «настоящего» искусства "с политикой и моралью и т. д., одним словом—ошибок, вытекающих из непреодоленного и»м кантианства. На самом деле, как мы только что видели, Меринг как будто критикует основное положение эстетики Канта — Шиллера, что истинная эстетика ничего общего не имеет с политикой; он подчеркивает, что такого «чисто-
1 Там же, стр. 260 -261.
98
го эстетического суждения» на практике никогда не существовало и не может существовать, но он сохраняет это идеалистическое положение в «абстрактно-абсолютном смысле», как основной закон, кладущий начало всякой научной эстетике. Этот закон, оказывается, только ограничен. Беря в качестве примера Ибсена, творчество которого насквозь морализирующее и тем не менее отличается высокой художественностью, Меринг пишет: «Здесь мы подходим к границе, установленной положением Канта о несовместимости искусства с моралью. Во все революционные эпохи, у всех борющихся за свое освобождение классов вкус всегда будет находиться под сильным влиянием логики и морали, а это в переводе на философский язык означает лишь, что там, где познавательная и желательная способности чрезвычайно напряжены, сила эстетического суждения всегда будет придавлена» *. Меринг говорит, что если Дидро подчеркивал всегда моральное значение искусства, если и Кант и Шиллер в славные годы своей юности нисколько не отрицали морального воздействия искусства, а наоборот, были самыми рьяными его проповедниками, то это имеет свое законное основание и доказывает только исторически относительное значение положения Канта, но все же «нашим классикам удалось основать научную эстетику только, когда они отвернулись от современных им общественных боев» *.
Не отрицая решительным образом положения Канта-Шиллера о несовместимости политики и искусства, а «дополняя» его, Меринг так же неопределенно, поло-
1 Там же, стр. 263.
2 Там же, стр. 263.
?9
ви-нчато относился к другому решающему положению их эстетики — к примату формы над содержанием. Он пишет: «Так же, как с исключительным противоречием морали и искусства, обстоит дело и с положением Канта и Шиллера, что предметом эстетического рассмотрения является не содержание, а форма, что тайна мастерства художника состоит в уничтожении материала формой. Неоспоримое в его абсолютно-абстрактном понимании (разрядка моя. Ф. Ш.) —¦ это положение в историческом развитии художественного вкуса приобрело только условную значимость... Именно потому, что всякое живое искусство коренится и может корениться только в почве своей эпохи, оно не может художественно овладеть всяким материалом; следовательно, вкус зависит не только от формы, но и от содержания (разрядка моя. Ф. LLI)1, и до тех пор, пока у нас будет искусство классовое, а не общечеловеческое (в коммунистическом обществе), нужно искать «объективного определяющего фактора этого эстетического суждения не только (!—Ф. Ш.) в форме, но и (!—Ф. Ш.) в содержании».
