Муза и мамона - Аникин А.В.
Скачать (прямая ссылка):
Орлов был на год старше Н. И. Тургенева. Но, будучи профессиональным военным, он не получил столь блестящего образования. Человек больших и разносторонних дарований, он упорно занимался самообразованием, много читал по общественным и естественным наукам. Его интерес к общественно-политическим и экономическим вопросам возник, возможно, отчасти под влиянием Тургенева, с которым он был очень близок. В примечательном письме Орлова военному историку Д. П. Бутурлину от 2 ноября 1819 года читаем: «Мы живем в таком веке, что историк не может быть историком, ежели он не имеет хороших сведений о политической экономии. Я тебе советую прочитать Сея (Say)» 4. Совершенно ясно отсюда, что сам Орлов Сея уже читал. Орловский дом в Кишиневе был настоящим дискуссионным клубом. Из многих мемуаров и писем нам известно, как активно участвовал Пушкин в разговорах и спорах, которые велись в этом доме.
На московском совещании декабристов в начале 1821 года, где председательствовал Тургенев, Орлов поразил участников своими смелыми и воинственными планами. По-видимому, он предлагал немедленный военный мятеж, в котором роль «запала» должна была сыграть находившаяся под его командованием дивизия, расквартированная в Бессарабии. Среди предлагавшихся Орловым мер была организация тайной типографии для печатания фальшивых ассигнаций. Это могло бы дать восставшим средства для финансирования опера-
151 ций и одновременно подорвать кредит правительства. Предложения Орлова не были приняты. После этого он не принимал активного участия в движении, хотя и поддерживал тесные отношения со многими членами обоих тайных обществ (Южного и Северного).
Отстраненный от командования дивизией за насаждаемый им вольный дух, Орлов в декабре 1825 года жил частным лицом в Москве, но был арестован одним из первых, доставлен в Петербург и посажен в Петропавловскую крепость, где провел около полугода. Николай I считал Орлова одним из опаснейших заговорщиков. Но случилось так, что своей победой над бунтовщиками он был много обязан его родному брату Алексею, который вывел свой полк на защиту царя. Он вымолил у Николая помилование своему брату, и Михаил Орлов был только сослан в деревню под надзор полиции. Брат нового императора Константин Павлович, известный своим солдатским юмором, сказал Алексею Орлову во время коронации: «Ну, слава богу! Все хорошо; я рад, что брат коронован! А жаль, что твоего брата не повесили!» 5
По природе своей человек действия, Орлов оказался вырванным из жизни, загнанным в глушь, лишенным общества и деятельности, как Пушкин в Михайловском. Он занялся хозяйством, но это не могло поглотить его энергию. Тогда он обратился (или, может быть, вернулся) к научно-литературной деятельности в области экономики. Финансовые проблемы привлекли его потому, что они, с одной стороны, остро стояли для России и русского дворянства, а с другой — могли сравнительно свободно обсуждаться в печати. Из этих его занятий — весьма добросовестных и интенсивных — родилась книга о государственном кредите. Орлов писал еще одну книгу — о кредитной системе России. Судя по сохранившемуся краткому резюме этой работы (рукопись ее не найдена), он разрабатывал в ней целую программу экономических реформ для России 6.
Экономические труды Орлова не были оценены современниками и скоро были забыты. В 40 —50-х годах нашего столетия, в период официальной кампании утверждения русских приоритетов, сочинения Орлова стали, напротив, непомерно превозносить7. Ныне мы имеем возможность дать им достаточно трезвую оценку.
Книга о государственном кредите, безусловно, свидетельствует о широкой эрудиции и о большой ориги-
152 нальности мышления автора. Вся она — страстная апология кредита, прежде всего государственного, то есть займов, которые размещает правительство среди населения, особенно в торгово-промышленном сословии. Автор считает, что правильное использование этого орудия (образцом для него является Великобритания в XVI11 — XIX веках) обеспечивает одновременно успешное покрытие расходов государства и развитие частной торгово-промышленной деятельности. Свой главный тезис Орлов отстаивает с увлечением и энтузиазмом, доходя при этом до крайностей, которые граничат с несообразностью и чудачеством.
Замечательно то, что Пушкин, прочитав (может быть, бегло) первые страницы книги, уловил и отметил некоторые такие слабые места.
Приведем, как это делает в нескольких своих работах С. Я. Боровой, параллельные тексты Орлова и Пушкина 8.
Орлов
Кредит вообще есть не что иное, как изобретенный способ для удобнейшего обмена ценностей (с. 1-2)
(...) в частном кредите, при совершении условий, господствующая мысль есть возвращение капитала (...) (с. 4). (...) весь частный кредит основан на уверенности в скором и полном возвращении капитала (с. 5-6).
Сам по себе налог слеп; он не рассматривает, полезно ли или вредно перемещение капиталов, и падает без разбора на все достояния (с. 10).
Пушкин
Конечно, никто не изобретал кредита (доверенности). Он проистекает сам собою, как условие, как сношение. Он родился при первом меновом обороте (с. 206)
