Муза и мамона - Аникин А.В.
Скачать (прямая ссылка):
84 Каждый номер ежеквартального английского журнала, который Полевой зачислял «в высший трибунал английского критицизма и политики» 7, содержал обширный список новых книг, в котором был особый раздел — «Политика и политическая экономия». Адресаты Пушкина, очевидно, имели ясное представление об «Эдинбургском обозрении», им не требовалось объяснять, что это за журнал. Из всего этого можно косвенно заключить, что Пушкин и люди его круга имели какое-то понятие об английской политической экономии.
К тому же он мог почерпнуть некоторые сведения о Рикардо и Мальтусе из опубликованной в октябре 1825 года в «Московском телеграфе» (часть V, № 19 и 20) обширной статьи Сисмонди «Об уравнении потреблений с произведениями». Эта статья была заметным явлением в скудной русской литературе и вопреки своему мудреному названию толковала об очень острых вопросах экономики Западной Европы.
Но даже если имена упомянутых английских экономистов были известны Пушкину, назвать их в официальной записке было бы неуместно. Он рисковал бы вызвать раздражение высокого адресата, заставляя его читать что-то незнакомое или малознакомое. Да и самого Пушкина довольно сухие абстракции Рикардо, его последователей и оппонентов, заметно отличающиеся от красочной книги Адама Смита, едва ли могли хоть в какой-то мере заинтересовать.
Французская литература была, конечно, гораздо ближе Пушкину, а имена Сея и Сисмонди он слышал с разных сторон. Он, несомненно, знал и то, что Николай I обучался политической экономии у академика Шторха. А Шторх начинает свой курс политической экономии, опубликованный на французском языке в Петербурге в 1815 году, размышлениями об основании и пользе этой науки и сообщает, что такие соображения взяты большей частью из предисловий Сея и Сисмонди к их сочинениям Может быть, вспомнив это, Пушкин и ввел имена обоих экономистов в текст своей записки и заново переписал абзац?
В России в 1826 году еще не было видно, что пути Сея и Сисмонди, которые оба начинали как последователи Адама Смита, неуклонно расходятся, а у их учеников разойдутся бесповоротно. Сей стал отцом учения о неограниченных возможностях развития капи-
85 тализма, Сисмонди — родоначальником мелкобуржуазной критики капитализма.
Впрочем, если присмотреться к ранним сочинениям Сисмонди более внимательно, то можно заметить, что стремление придать политической экономии — науке о богатстве — гуманистическое направление отличает Сисмонди от его современников. Кроме того, большой литературный талант немало способствовал популярности его взглядов. В 1803 году Сисмонди опубликовал книгу «О коммерческом богатстве», где писал о политической экономии: «Она основана не на сухих расчетах, не на математической цепи теорем, выведенных из неких темных аксиом, данных как несомненная истина... Политическая экономия основана на исследовании человека и людей; необходимо знать человеческую природу, а также условия и жизнь обществ в различные времена и в разных местах» 9. Книга имела успех. Имеется любопытное сообщение, что вскоре после этого Сисмонди получил приглашение занять профессорскую кафедру в Виленском университете, преимущественно польском по составу, но находившемся на территории России. Если бы он согласился, то мог бы стать учителем Адама Мицкевича, и мы исследовали бы другую линию связей между Сисмонди и Пушкиным 10.
В 1819 году Сисмонди выпустил в свет свое главное экономическое сочинение, озаглавленное «Новые начала политической экономии, или О богатстве в его отношении к народонаселению». Эта книга сыграла важную роль в развитии экономической мысли. Сисмонди был по существу первым мыслителем-экономистом, поставившим под вопрос казавшийся таким неоспоримым тезис о естественности и вечности капитализма. Он впервые пытался анализировать природу периодических экономических кризисов.
Книга Сисмонди была сразу замечена в России. Петербургский «Дух журналов» уже в 1820 году (завидная оперативность!) опубликовал в переводе одну главу, названную «О влиянии правительства на коммерческое богатство». Если Пушкин видел эту публикацию, он мог прочесть там нечто существенно отличное от Смита и Сея. Автор пишет, что «коммерческое богатство» несет, конечно, немало благ, но оно же порождает новые проблемы и прямые бедствия. Эти идеи Сисмонди развивает и в той статье, которую перепечатал в 1825 году «Московский телеграф».
86 Весьма любопытно, что писал Сисмонди о Соединенных Штатах: «Основной интерес в жизни — барыш, и в самой свободной стране самое свободу стали ценить меньше, чем прибыль. Расчетливость и дух делячества присущи даже детям (...) Дух этот накладывает на моральную физиономию народа такое пятно, которое нелегко будет стереть» п.
Несколько странным образом этот Сисмонди оказался в какой-то мере впору тому полуофициальному направлению русской общественной мысли и публицистики 20—30-х годов, которое под видом критики западного капитализма защищало феодально-крепостнические порядки в России. Но в труде Сисмонди была струя, которая скоро была воспринята утопическим социализмом,— гуманизм и коллективизм. В 40-х годах, когда шедшие из Франции (отчасти и из Англии) идеи социализма стали рассматриваться в России как опасные и подрывные, отношение к Сисмонди изменилось.
