Муза и мамона - Аникин А.В.
Скачать (прямая ссылка):
Надо иметь в виду, что в начале XIX века слова «либеральный, либеральность», происходящие от латинского корня, который означает свободу, звучали почти как «революционный, революционность». Лишь во второй половине столетия они приобрели совсем иной и отчасти даже противоположный смысл — соглашательство, готовность к компромиссу с реакцией и т. п.
Сергей Тургенев не мог знать, как близок Пушкин к осуществлению его пожелания: в эти самые месяцы он под прямым влиянием Н. И. Тургенева и в петербургской квартире двух старших братьев Тургеневых на Фонтанке пишет оду «Вольность». В ней нет прямых указаний на «гражданское рабство» — крепостное право; лишь слова «везде бичи, везде железы» могут пониматься как отдаленный намек. Но 1818—1819 годы — время быстрого созревания Пушкина как гражданина и поэта. Еще П. В. Анненков, его первый биограф, считал 1819 год временем «появления настоящей пушкинской поэзии»11.
Самым замечательным образцом такой поэзии является «Деревня», написанная летом 1819 года в Михайловском. Это огромное художественное достижение 20-летнего поэта. Но оно было бы невозможно без глубокой мысли, без знаний — и притом знаний в первую очередь социально-экономических.
Антикрепостнические выступления имели место и в XVIII веке; самым сильным из них была книга А. Н. Радищева. Но критика крепостничества носила в них преимущественно эмоциональный, гуманистический характер. В первой четверти XIX века положение изменилось. Для людей, читавших трезвого и строгого Смита или хоть слышавших о нем, этого было недостаточно. Упор стали делать также на экономическую невыгодность крепостного права, на низкую производительность рабского и полурабского труда, отсутствие материальных стимулов у крестьянина. Пушкин знал
56 эту истину политической экономии от Куницына, Николая Тургенева и, вероятно, многих других; она была для него органична.
«Деревня» состоит из двух примерно равных частей. Первая содержит «руссоистский» мотив осуждения цивилизации и предпочтения природы, естественности и покоя. Характерно, однако, завершение этой части, где поэт обращается к «оракулам веков», т. е. к великим мыслителям прошлого, и заявляет, что их голос «к трудам рождает жар во мне». Эта часть стихотворения публиковалась при жизни Пушкина.
Во второй части автор, используя прием контраста, рисует убийственную картину крепостной деревни. Эти 27 стихотворных строк представляли собой одно из самых резких осуждений крепостного права и стали частью полулегальной декабристской литературы.
Назвав себя на радищевский лад другом человечества, автор рассказывает, что он с ужасом видит кругом:
Не видя слез, не внемля стона, На пагубу людей избранное судьбой, Здесь барство дикое, без чувства, без закона, Присвоило себе насильственной лозой И труд, и собственность, и время земледельца. Склонясь на чуждый плуг, покорствуя бичам, Здесь рабство тощее влачится по браздам
Неумолимого владельца. Здесь тягостный ярем до гроба все влекут, Надежд и склонностей в душе питать не смея,
Здесь девы юные цветут Для прихоти бесчувственной злодея (1, 82).
Упомянув О дворовых, положение которых было совершенно неотличимо от положения рабов, автор восклицает:
Увижу ль. о друзья! народ неугнетенный И рабство, падшее по манию царя, И над отечеством свободы просвещенной Взойдет ли наконец прекрасная заря? (I, 82).
Хрестоматийные, знакомые с детства и какие прекрасные стихи!
Исследователи показали с исчерпывающей полнотой, что «Деревня» представляет собой поэтический отклик на дела, слова и писания Николая Тургенева в 1818—1819 годах. Статья В. В. Пугачева так и озаглавлена: «Декабрист Н. И. Тургенев и пушкинская «Деревня»»12. От Тургенева и его круга идет и при-
57 знание отмены крепостного права главным условием освобождения народа, и осуждение барщины как самой варварской формы эксплуатации подневольного труда, и некоторая абстрактность самой идеи освобождения (а как быть с землей?), и, наконец, все еще сохраняющаяся надежда на «маний» (самодержавное решение) царя... Пугачев стремится вычитать в последних четырех строках что-то более радикальное — разочарование в добрых намерениях Александра I, сомнение в этом «мании», заимствованном, как он показывает, из стихотворного послания В. А. Жуковского царю. Не думаю. Конечно, это далеко не верноподданнический энтузиазм Жуковского, но и не намек на бунт. Недаром Чаадаев и Пушкин сочли возможным позже представить «Деревню» царю, который велел благодарить поэта за «добрые чувства», хотя и не разрешил печатать стихотворение полностью.
Надо иметь в виду, что на протяжении всего своего царствования (может быть, за исключением последних 4 — 5 лет) Александр I умело поддерживал в обществе, даже среди своего ближайшего окружения, иллюзию, что он вот-вот освободит крестьян. Рассказывается, например, такой эпизод. К графу Виктору Павловичу Кочубею, весьма близкому к царю человеку, приехали из деревни его племянники. Он сказал им: на днях государь даст свободу крестьянам. А на вопрос, можно ли это разглашать, ответил: не только можно, но и нужно. Через несколько дней племянники с изумлением читают в «Санкт-Петербургских ведомостях», что в городе распространяются злостные и необоснованные слухи о намерениях правительства в отношении крестьян13.
