Муза и мамона - Аникин А.В.
Скачать (прямая ссылка):
В записной книжке Пушкина есть довольно загадочная черновая запись 1821 года, расшифровка которой стала для специалистов нелегкой задачей. В академическом издании и в основанных на нем собраниях сочинений последних десятилетий она расшифровывается следующим образом: «Только революционная голова, подобная Мирабо и Петру, может любить Россию так, как писатель только может любить ее язык.
Все должно творить в этой России и в этом русском языке» (VII, 299).
Имена эти написаны сокращенно и могут читаться
53 иначе, как и поступали некоторые дешифраторы в более ранних изданиях. Следует, однако, согласиться с мнением Б. С. Мейлаха, который считает, что под именем Мирабо скрывается Н. И. Тургенев: действительно, весь контекст носит специфически русский характер, и упоминание француза Мирабо в нем нелогично. Что касается второго имени, то Мейлах предлагает восстановить дешифровку «Пестель», которая ранее печаталась в некоторых изданиях4. Мне трудно что-либо сказать насчет графологической стороны дела, но исторически, логически и психологически это представляется обоснованным5.
9 апреля 1821 года Пушкин встречался с Пестелем, о чем, на наше счастье, сохранилась краткая, но содержательная запись в его дневнике, которая заканчивалась так: «Мы с ним имели разговор метафизический, политический, нравственный и проч. Он один из самых оригинальных умов, которых я знаю...» (VII, 262).
Упоминание в одной фразе Тургенева и Пестеля, которые были в этот период соответственно на Севере и Юге важнейшими деятелями декабристского движения, чрезвычайно показательно. Что касается русского языка, то с мыслью Пушкина любопытным образом перекликается переписка 1821 года между М. Ф. Орловым, с которым Пушкин был очень близок в это время, и А. Н. Раевским, будущим «демоном». 13 октября 1821 года Орлов пишет Раевскому: «Любезный друг, благодарю за твое занимательное письмо из Крыма, которым я тем более был доволен, что оно писано по-русски и довольно чистым русским языком»6.
Переписка Пушкина с Н. И. Тургеневым неизвестна. Но это в значительной мере объясняется тем, что его письма Александру Тургеневу, с которым у поэта были, видимо, более ровные и простые отношения, предназначались обычно и его брату.
7 мая 1821 года из Кишинева Пушкин пишет: «Мочи нет, почтенный Александр Иванович, как мне хочется недели две побывать в этом пакостном Петербурге: без Карамзиных, без вас дврх (подчеркнуто мной.—Л. Л.) да еще без некоторых избранных соскучишься и не в Кишиневе <...)» (IX, 29).
А в письме из Одессы от 1 декабря 1823 года имеется краткая, но выразительная фраза: «Поклон братьям и братье» (IX, 80). Братья в первом случае — это Николай и Сергей Тургеневы, а братья, или братия
54 (иронический монастырский термин)бывшие арза-масцы во главе с Жуковским. Сергей, самый младший из четверых братьев (самый старший, Андрей, талантливый поэт, умер в 1803 году), был тоже близок Пушкину. Сохранилось одно-единственное письмо Пушкина Сергею Тургеневу от 21 августа 1821 года из Кишинева в Одессу. С. И. Тургенев направлялся из Стамбула, где он служил в русском посольстве в Турции, в «северный Стамбул», т. е. в Петербург. С турецким колоритом Пушкин пишет ему: «Обнимите там за меня милого нашего муфти Александра Ивановича и мятежного драгомана брата его (...)» (IX, 32).
Комментарий (И. Семенко) в собрании сочинений, которым я пользуюсь, неточен: «Драгоман (русский переводчик у турок) — имеется в виду Н. И. Тургенев, служивший в Азиатском департаменте министерства иностранных дел» (IX, 389). Николай Тургенев служил с 1816 по 1824 год в Государственном совете и короткое время — в министерстве финансов, а к азиатским делам никакого отношения не имел7. Почему он назван у Пушкина драгоманом, остается только гадать. Может быть, просто потому, что он много лет прожил за границей, прекрасно знал языки, зарубежную культуру и литературу? Но эпитет мятежный гораздо важнее: он отражает политические взгляды Тургенева и их оценку молодым поэтом. Можно также высказать предположение, что Пушкин имел в виду конкретный факт из его служебной карьеры: в сентябре 1820 года Тургенев демонстративно подал в отставку со своей службы в министерстве финансов, будучи оскорблен пренебрежительным отношением министра Гурьева к его проектам и предложениям. Едва ли можно сомневаться, что Пушкин знал об этом факте, получившем широкую огласку в свете и среди будущих декабристов. Возможно, им навеян также эпизод из грибоедовского «Горя от ума», где Молчалин говорит Чацкому, что он слышал «с министрами про вашу связь, потом разрыв <...)» (действ. III, явл. 3).
Как и его старший брат Александр, как Вяземский и Жуковский, Николай Тургенев рано обратил внимание на гениального юношу. 16 октября 1817 года он пишет за границу брату Сергею: «У нас есть теперь молодой поэт, Пушкин, который точно стоит удивления по чистоте слога, воображению и вкусу, и все это в 18 лет от роду»8. Фраза о Пушкине соседствует с гнев-
55 ными и скорбными словами «о рабстве мужиков наших»9. Это было, очевидно, не первое сообщение, которое получил Сергей Тургенев о молодом поэте. Человек радикальных, преддекабристских взглядов, он записывает в своем дневнике: «Мне опять пишут о Пушкине как о развертывающемся таланте. Ах, да поспешат ему вдохнуть либеральность и вместо оплакивании самого себя пусть первая его песнь будет: Свободе»10.
