Суфизм в контексте мусульманской культуры - Пригарина Н.И.
ISBN 5-02-016695-2
Скачать (прямая ссылка):
И самое интересное: в силу того что мы почти уже разгадали схему, по которой развивается поэтическая мысль Хафиза, можно предсказать теперь, каким должен быть мистический смысл этого бейта.
Ведь после прохождения этапа факр «ничего не остается,, кроме погружения в море небытия (фана)» [12, с. 39]. Здесь, кстати, мы, возможно, наконец приблизимся и к пониманию сути тоухида с точки зрения продолжения макамов Пути. Ведь до сих пор мы не находили ответа на этот вопрос.
Итак, на сцену выступает истинная причина всех устремлений, движущая сила всех духовных поисков взыскующего. Для достижения цели суфий должен пройти ряд состояний, ведущих к божественной близости, в частности (согласно Бахарзи, по указанному в трактате порядку): созерцания, приближения,, надежды, страха, стыда, любви, страсти, задушевной дружбы, уверенности (йакин), свидетельствования (машхуд). Перипетии газельного повествования передают нарастание этой близости. Достигшие илм-е йакин (уверенного знания) погружаются в фана (небытие в Истине), относящееся к стадии фана-е ирфа-ни (фана постижения), фана-е шухуди или фана-е вуджуди, и достигают единения на том же уровне. Как говорит Бахарзи, наступает последний этап — «то, чему нет букв и слов» [12, с. 54]. Смысл тоухида гностически-феноменального (upфани-си-фат и) «в том, что в действительности и по существу дела, кро-
8 Зак. 788
113
ме сути и атрибутов Совершенства и имен Могущества и Милости во дворце феноменального бытия ничего истинного не существует и то, что другим представляется в виде феноменов, исчезает в божественных атрибутах величия Высшей Истины и в восходящем свете могущества высшего источника» [11, с. 209].
Следует отметить, что словами символического языка являются не только «красавица», «дыхание», имя Иса, но что такие термины, как «счастье», «повесть», «убивать», «удивительный» и «перевернутый», также символизируются, ибо речь идет о неистинности феноменального мира, «перевернутости» его ценностей.
В бейте 8 красавица появляется во всеоружии своей красоты, впечатление от которой особенно усиливается при опьянении лирического персонажа. Мы уже обращали внимание на нарушение логики: сперва лирический герой умирает, а потом восхищается пьянящей походкой красавицы. Но в суфийской модели эта последовательность закономерна и даже предсказуема. После фана наступает состояние бака — пребывания в вечности Бога. Бейт построен на символике опьянения. Разрушительное воздействие пьянящей походки красавицы окажется еще более сильным, если лирический персонаж испытает опьянение. И именно оно наиболее желанно. «А ступени опьянения имеют четыре вида изумления: первый — опьянение любовью, второй — опьянение от страха перед познанием рабом своей души: „каковы ее качества", [третий—] опьянение усердием от уверенности в обязательности повиновения приказанному и запрещенному ему, исходящим рт божественной Истины, и [четвертый—] опьянение от созерцания милости Всевышнего для себя во всех разрядах и состояниях, которые он испытает благодаря искренности своего [рабского преклонения]» [12, с. 59].
Следовательно, символические коннотации приобретают такие слова, как «глаз», «люди», «дом», «разрушить», поскольку события, описанные в бейте, несут печать символики вина и опьянения «от созерцания милости Всевышнего».
Бейт 9, как уже говорилось, согласно коранической аллюзии, относится к Дню воскресения из мертвых и Судному дню. Нужно отметить, что сравнение результатов воздействия красоты с Судным днем имеет достаточное распространение. С Судным днем в некоторой связи находится мифическая способность Исы оживлять неживое9. Удовлетворимся пока соображениями о том, что Судный день, если таковой здесь имеется в виду,— последнее проявление множественности мира феноменального бытия, и, как писал индийский поэт XIX в. Мирза Галиб, «если все это изобилие множественности и нанесет убыток единству, то все равно ни одна вещь не выйдет из круга: „Аллах всякую вещь объемлющий"; начиная от мира постоянных сущностей до трубного гласа Дня воскресения из мертвых суть едина и себе же себя являет» (цит. по [5, с. 218]). Иными словами*
114
окончательное утверждение тоухида произойдет после того, как: каждому будет воздано по делам его.
Теперь остается убедиться в возможности связать матла и макта, окончательно прояснить образность и символику газели, ее стилистическое единство и понять, в каких отношениях состоят два уровня ее языка, на каком основании объединяются разнородные пласты лексики.
Однако независимо от того результата, который дадут нам разыскания в этой области, мы уже теперь можем сказать, что обнаружили линейную, логически стройную композицию газели, реализованную на суггестивном уровне, и что эта композиция представляет собой не что иное, как модель суфийского пути в своей центральной части (бейты 4—11, без 10-го) и описание условий вступления адепта на путь в начальных бейтах газели (1—3). Остается теперь придать линии вид окружности или двух дуг, соединенных в верхней и нижней точках — матла и макта.
