Суфизм в контексте мусульманской культуры - Пригарина Н.И.
ISBN 5-02-016695-2
Скачать (прямая ссылка):
2 Об эволюции суфийских институтов и становлении системы «регламентированного» суфизма в Египте см. [3, с. 172—189].
3 Маулиды сейида Ахмеда ал-Бадави отмечались трижды в год и длились по восемь дней: первый раз — около 10-го числа коптского месяца туба (17 или 18 января), второй — во время весеннего равноденствия (шамс ал-кабира) и последний, маулид кабир,— приблизительно через месяц после летнего солнцестояния (в середине коптского месяца абиба).
4 Дауса, или дуса (букв, „попирание"),— оригинальная мистическая церемония, принятая в братстве саадийя. Суть этого обряда состояла в том, что глава братства проезжал верхом на лошади по распростертым на земле телам дервишей и других людей, которые в экстазе бросались под ее копыта (подробно см. [5, ч. 2, с. 81—82; 6, с. 213, 353—354]).
5 Идда (букв, „снаряжение") — ритуальные атрибуты, которыми суфии пользовались во время хадаратов, маулидов и т. д. Среди них назовем: знамена братств (машаир или баварик); большие барабаны (тубуль, ед. ч. табль); маленькие барабаны в виде полушария (баз); кимвалы (кас); атрибут в форме колокола, сплетенного из проволоки и обтянутого материей с нанесенными на ней кораническими надписями,— зай; посохи (аса); укрепленные на шестах угольные факелы (мишаль); кушаки (хизам), на которые нанесены символ исповедания веры и призывы к Аллаху. В распоряжении халифоа находились также палатки (сиван) для проведения зикров.
ЛИТЕРАТУРА
1. Абд ар-Рахман ал-Джабарти. Египет под властью Мухаммеда Али (1806— 1821). M., 1963.
2. Айру А. Феллахи Египта. M., 1954.
3. Кириллина С. А. Эволюция египетских суфийских братств (XIX — начало XX в.).— Ислам. Проблемы идеологии, права, политики и экономики. M., 1985.
92
4. Клибанов А. И. Религиозное сектантство и современность (социологические и исторические очерки). M., 1969.
5. Клот-бей А. Б. Египет в прежнем и нынешнем своем состоянии. Ч. 1—2.. СПб., 1843.
6. Лэйн Э.-У. Нравы и обычаи египтян в первой половине XIX в. M., 1982.
7. Мец А. Мусульманский Ренессанс. M., 1973.
8. Нейман А. Современные обычаи, просвещение и искусство арабов в Египте. Одесса, 1899.
9. Фрэзер Дж.-Дж. Золотая ветвь. Исследование магии и религии. M., 1980.
10. Али-паша Мубарак. Ал-Хитат ат-тауфикыйя ал-джадида ли мыср ал-ка-хира (Новые земельные участки Египта). Т. 1—3. Ал-Кахира, 1969—1970.
11. Ахмед Амин. Камус ал-адат ва-т-такалид ва-т-таабир ал-мысрийя (Словарь египетских нравов, обычаев и выражений). Ал-Кахира, 1953.
12. Baer G. Urbanization in Egypt 1820—1907.— Beginnings of Modernization in the Middle East. The Nineteenth Century. Chicago, 1968.
13. Delanoue G. Moralistes et Politiques Musulmanes dans l'Egypte du XlX-eme Seicle (1798—1882). Lille, 1980.
14. Jong F. de. Turuq and Turuq-linked Institutions in Nineteenth Century Egypt (A Historical Study in Organizational Dimensions of Islamic Mysticism). Leiden, 1978.
15. Kahle P. Zur Organization der Derwischorden in Egypten.— DI. Strassburg, 1916.
16. Martin В. G. A Short History of the Khalwati Order of Dervishes.— Scholars, Saints and Sufis. Muslim Religious Institutions in the Middle East since. 1500. Berkeley, 1972.
17. Nicholson R. A. Studies in Islamic Mysticism. Cambridge, 1921.
18. Trimingham J. Sp. Islam in the Sudan. L., 1965.
ЛИТЕРАТУРА
Н. И. Пригарина
ХАФИЗ И ВЛИЯНИЕ СУФИЗМА НА ФОРМИРОВАНИЕ ЯЗЫКА ПЕРСИДСКОЙ ПОЭЗИИ
Вопрос о принадлежности Хафиза к тому или иному суфийскому братству, а также вопрос о суфийском характере его поэзии до сих пор остается дискуссионным. Существует мнение, что поэзию Хафиза не следует трактовать как суфийскую. Это мнение столь распространено среди ученых (как западных и отечественных, так и прямых наследников хафизовских традиций), что с ним невозможно не считаться1. Иную, достаточно устойчивую точку зрения о Хафизе, мистике и суфии, представляет, например, известный иранский философ и историк суфизма Сайид Хосейн Наср, который вполне однозначно относит Хафиза вместе с Джами к «поздним знаменитым поэтам-суфиям» [24, с. XIII].
Но прежде всего газель Хафиза — символ недостижимого поэтического идеала. Совершенство поэтической мысли, смелость, свобода, ироничность и проникновенная искренность удивительным образом сочетаются с каким-то таинственным свечением каждого слова, его многомерностью, волнующим единством формы и сути.
Неудивительно, что в глазах читателей Хафиза, и прежде всего суфиев, гениальное владение словом было не чем'иньщ, как божественным даром, знаком прикосновенности поэта к миру тайн, а сам он — орудием мира тайн, его языком (лисан ал-гайб). Ведь во многом трудности, которые испытывали суфийские авторы, чувствовавшие свое бессилие перед необходимостью выразить невыразимое, были, по сути дела, трудности-
94
ми языковыми. Свидетельство тому — опыт многих поколений: суфийских авторов, в том числе и таких знаменитых, как Ибн Араби и Махмуд Шабистари, и их раздумья над способами выражения мистической истины в слове.
Для обычной художественной литературы существовала нормативная поэтика (илм ал-бади) 2, которая разрабатывала правила построения «украшенной» речи, исходя из грамматического учения о соответствии (танасуб) формы (лафз) и значения (маани) слова или поэтического высказывания. Она требовала логической выверенное™ изобразительных средств поэтического языка, строгого лексического соответствия (мунасибат-е лафзи) всех элементов поэтической речи.
