Суфизм в контексте мусульманской культуры - Пригарина Н.И.
ISBN 5-02-016695-2
Скачать (прямая ссылка):
308
Необходимо сказать и о существовании некоторых других групп псевдосуфиев, а также о различиях между ними. Одни из них, согласно Хаттаку,— «муда* и сама? хал пэ ки нэви» [22, с. 87], т. е. притязающие на то, чтобы участвовать в сама* и, значит, быть суфиями, но в действительности они не идут по мистическому пути, не пребывают в состоянии хал (в значении ваджд — «экстаз»), а являются просто музыкантами и бродягами, устраивающими представления «ради лепешки и халвы». Другая категория псевдосуфиев — это те, кто искренне притворяется, что впадает в экстаз, или испытывает сильную любовь к Богу, или заставляет себя это делать (ваджд-е такаллуф/ ваджд-е таваджуд — «вынужденный ваджд»)] при этом они руководствуются словами Пророка: «Когда читаешь Коран — плачь, если не можешь плакать, то пытайся это делать» [19, с. 539]. Существовал также обычай, согласно которому при обряде инициации на посвящаемого надевалась хирка ат-ташаб-бох (рубище уподобления), не налагавшая на него каких-либо ограничений, кроме исполнения обязательных норм шариата; принявший ташаббох (уподобление) являлся муташаббих би-с-суфийа (уподобляющимся суфию), каковым он может и остаться, если не будет посвящен окончательно 9.
В приведенном выше отрывке Хушхал не останавливается на теоретических вопросах суфизма, связанных с сама*, и, как уже говорилось, описывает культ в своем понимании. Его описание позволяет гипотетически проанализировать состояние исламской культовой музыки в те времена и проследить механизм ее воздействия на религиозное сознание.
Истоки сама* идут из глубокой древности 10, из традиционных культов. Как известно, в каждом культе были свои календарные или посвященные каким-либо событиям праздники с массовым привлечением народа. Как считает Л. Леви-Брюль, «цель подобной церемонии — осуществить мистическое соприча-стие между социальной группой и животными, а также растительными видами, необходимыми для ее существования... Достигнув состояния мистического экстаза, отправляющий церемонию культа не чувствует себя более беззащитным перед не поддающимися предвидению угрозами мистического мира» [14, с. 121]. Практически все эти культы имели свою музыку, сопровождавшую церемонии.
Массовое экстатическое состояние, являвшееся кульминацией подобных действ, могло быть вызвано либо длительным музицированием и ритуальными танцами, либо наркотическими средствами п. Организм человека в основном однозначно реагирует на однообразно повторяемые действия. Будь то рецитация сакральных текстов, или телодвижения 12, или созерцание последних, или слушание однообразно повторяющихся звуков — в любом случае человек впадает в состояние оцепенения, легко поддается внушению или же его охватывает неконтролируемое возбуждение. Подобные экстатические состояния тем
309
сильнее, чем однообразнее и ритмичнее вызвавшая их музыка (далеко не последнюю роль при этом играет продолжительность исполнения — подобные игрища могут длиться сутками).
Суфизм не остался в стороне от мистических ритуалов подобного рода, которые были введены в ислам. Не исключено, что состояние мистического экстаза, внешне проявляющееся ш ритуале сама' в виде неконтролируемого двигательного возбуждения или танца, имеет связь с местными доисламскими культами.
В исламе нет своей культовой музыки, по крайней мере в том виде, в каком она имеется в других мировых религиях, хотя известно, что музыка — источник самого сильного эмоционального и психического воздействия на человека. В суфизме этот пробел восполнен: музыка введена в арсенал средств, используемых для общения с Богом, она является ритуальной частью сама'. При этом она существенно отличается от арабо-персидской классической музыки устной традиции, имеет больше общего с этнической, чем с традиционной музыкой: чрезмерное усложнение форм и фактуры затрудняет восприятие и заставляют «работать» сознание, тогда как оно должно отключаться.
У непосредственных истоков блаженного слушания (сама') стоит талават — чтение Корана нараспев; из него вырос зикр—¦ ритуальное поминание имен и эпитетов Аллаха. Постепенно, как пишет А. Э. Шмидт, «зикр переродился в мистические радения дервишей» [17, с. 178]; это был достаточно длительный процесс. Поскольку сила воздействия чтения нараспев основной религиозной книги — Корана — была неоспорима, необходимо было в первую очередь юридически оправдать и сама\ и широкое введение музицирования в практику мистических радений. Под зикр была подведена теоретическая база; ее основой послужила неоднократно повторенная в Коране мысль о необходимости поминания имени Аллаха. Далее теоретики мистицизма начали искать оправдание музыкальному сопровождению, которого не имел зикр, и вывели его из слышания (здесь сама* — «слушание» начинает приобретать мистический, оттенок).
Например, ал-Худжвири вначале доказывает, что слышание превосходит видение [19, с. 509}, затем приводит в пример притчу о Дауде: когда последний музицировал на флейте, в его звуках эманировала Истина и передавалась людям [19, с. 524— 525]. Он призывает разумно подходить к неодобрению нормативным исламом игры на музыкальных инструментах: «Причина, по которой люди поддаются соблазнам и по которой их эмоции могут быть взволнованы музыкальными инструментами, состоит в том, что они слышат не то, что в действительности звучит. Если бы их слышание соответствовало [высшей] реальности, то они могли бы избежать влияния дьявола» [19, с. 527]. Из сообщения ал-Худжвири также известно, что Абу Абд ар-Рахманом ас-Сулами был создан «Китаб ас-самаг» — сборник
