Научная литература
booksshare.net -> Добавить материал -> Культурология -> Пригарина Н.И. -> "Суфизм в контексте мусульманской культуры" -> 13

Суфизм в контексте мусульманской культуры - Пригарина Н.И.

Пригарина Н.И. Суфизм в контексте мусульманской культуры. Под редакцией Кожуховской А.А. — M.: Наука, 1989. — 341 c.
ISBN 5-02-016695-2
Скачать (прямая ссылка): sufizmvkontekste1989.djvu
Предыдущая << 1 .. 7 8 9 10 11 12 < 13 > 14 15 16 17 18 19 .. 165 >> Следующая

...На этот остров прибывает благочестивый отшельник Асаль и проповедует Хаййу ибн Якзану исламское учение. Нашего героя поражают две вещи, «которые он не мог постичь... Одна из них была такова: почему посланник в большинстве случаев при описании Божественного мира пользовался притчами? Почему воздержался он от ясного раскрытия, так что люди впали в тяжкий грех придания Богу телесных свойств и уверовали относительно сущности Истинного во многое такое, от чего Он свободен и к чему непричастен? То же самое относительно награды и наказания. Вторая заключалась в следующем: почему он ограничился преподанием заповедей и обязательств в религиозных обрядах, почему разрешил стяжать имущество и дал полный простор в еде, так что люди предались пустым занятиям и отвратились от Истинного?..» [1, с. 128—129].
Попав в мир людей и вступив в соприкосновение с ними^ Хайй ибн Якзан увидел порочность и неразумие людское и понял, что для этих простодушных и недалеких существ нет иного пути к спасению [1, с. 133].
Таким образом, притчи и мусульманский закон трактуются Ибн Туфейлем всего лишь как необходимая для массы непосвященных верующих экзотерическая адаптация божественных истин, которые по природе своей эзотеричны, т. е. постижение их доступно лишь просветленному мистику.
С подобным отношением к священным текстам, в той или иной мере свойственным и другим мусульманским мистикам, связана специфика понимания религиозного опыта различных конфессий и вытекающая из этого понимания религиозная толерантность суфизма.
Жизненный, социально-исторический опыт населявших ара-бо-мусульманскую империю народов сталкивал их с фактом существования различных религиозных доктрин (иудейской, хри-
28
стианской, зороастрийской, а в недавнем для них прошлом и языческой). Перед ними постоянно возникал вопрос о степени правомерности или ложности чуждых им вероучений и о критерии их оценок. Великий мыслитель-моралист, прославленный поэт Абу-ль-Аля ал-Магарри (973—1057) мучительно искал истину [9, т. 4, с. 6]:
В Латакии волнение, вызванное [спором]
между мусульманами и христианами. Христианин бьет в колокол, а муэдзин кричит с минарета. Каждый превозносит свою веру. О, если бы я знал,
кто из них прав!
Ал-Ма'арри не убеждает ни один из содержащихся в различных религиозных учениях ответов на волновавшие его вопросы [5, т. 1, с. 423, 195].
До меня дошли вызывающие недоумение пророчества, но они лишь утомляют людей, жаждущих познать истину.
Алча истины, перед ними беспомощно стоят и христианский священник, и мобед зороастрийцев, и раввин иудеев, и ученый муж.
Они записали ниспосланную им весть на свитках, но лишь напрасно истратили листки бумаги и чернила...
Вижу я, как люди, исповедующие разные религии, тщатся утверждать разные истины, существование которых немыслимо.
Все эти верования не что иное, как огонь, который иногда загорается и пылает, но со временем гаснет...
В рассуждениях ал-Ма'арри о религиях поражает глубокое понимание обусловленности верований случайными, преходящими обстоятельствами [5, т. 2, с. 641]:
Человек исповедует веру не по собственному убеждению, но
вследствие того, что его родные обучают его определенной вере.
Ребенка из персидской семьи родители учат поклоняться огню...
Я вижу, что религиозный закон с течением времени изнашивается,
как изнашивается плащ. Вероучение становится обычаем, и старик живет по тем правилам,
к которым привыкает ребенком.
Понимание относительности различных религиозных учений и их исторического характера привело ал-Магарри к трагическому недоумению и составляло одну из причин его глубокого пессимизма.
В миросозерцании мусульманских мистиков феномен множественности религиозного опыта связан с осознанием глубокого субстанционального единства всех религий. Великий арабский мистик-мученик ал-Халладж (857—922) четко формулирует свое отношение к разнообразным конфессиям как к «ветвям единого корня» [7, с. 84]:
Я глубоко размышлял над всеми религиями и нашел, что они —
многочисленные ветви [ствола], имеющего единый корень. Не требуй от человека, чтобы он исповедовал определенную веру,
29
ибо в этом случае он лишь отделится от своего прочного корня. А ведь сам корень ищет человека и указует ему величие и значение всего, и лишь тогда человек их осознает.
Развернутая теоретическая трактовка того положения, что различные религии суть лишь манифестации единой Истины, содержится в трудах замечательного философа-мистика Ибн ^ Араби (1165—1240). Согласно его доктрине, Аллах одновременно и трансцендентен и имманентен миру феноменальному, любое постижение Его трансцендентности ограничивает Его, поскольку постигающий остается [2, с. 33; 6, с. 39]:
Никто не знает Аллаха, кроме самого Аллаха.
Даже просветленный мистик не может познать Аллаха вполне, тбо принадлежит миру множественности. Образ Творца, согласно Ибн 'Араби, возникает из нашего представления о нем: «мы создаем Его» [2, с. 125; 6, с. 40], «Он описывает Себя для нас через нас» [2, с. 28; 6, с. 40].
Разумеется, трактовка традиционного исламского образа Аллаха как продукта человеческого сознания была несовместима с традиционной теологией, и Ибн еАраби, как и другие суфии, стараясь примирить свою идею Бога с мусульманскими догматами, часто впадал в противоречие.
Предыдущая << 1 .. 7 8 9 10 11 12 < 13 > 14 15 16 17 18 19 .. 165 >> Следующая

Реклама

c1c0fc952cf0704ad12d6af2ad3bf47e03017fed

Есть, чем поделиться? Отправьте
материал
нам
Авторские права © 2009 BooksShare.
Все права защищены.
Rambler's Top100

c1c0fc952cf0704ad12d6af2ad3bf47e03017fed