Экология культуры Востока - Багратион-Мухранели И.Л.
Скачать (прямая ссылка):
Суфийские турук, стихийно возникшие как группы последователей вокруг пришлого наставника, уже при поздних Аль-мохадах превратились в организованные духовные братства, задачей которых была пропаганда имени шейха, разработанных им способов обучения, мистических упражнений и образа жизни. По всей видимости, рост популярности суфийских учений был связан именно с его социальным эффектом - шейхи турук в начале XIII в. смогли выступить в роли выразителей общественных интересов и с большим или меньшим успехом объединить как племенное, так и городское общество при помощи своих «цепей» духовного наследования (силъсиля) Эти задачи были уже не по силам ослабевшему и отстранившемуся от общественных проблем государству; то же можно сказать и про пост-альмохадских правителей, находившихся под влиянием духа, традиций и интересов андалусской части своих политических структур (махзена). В этой связи привлекает внимание то обстоятельство, что в андалусской культуре религия по традиции воспринималась как личное дело мусульманина, что вело скорее
260
Религии стран Азии и Африки
к индивидуализации суфийского опыта, чем к его массовому распространению.
Уже в 30-е -80-е годы XIII в. происходит бурное внедрение суфийских институтов в общественные реалии Магриба. В эту эпоху абстрактный характер государственных структур Альмохадов и их преемников оттеняется массовым распространением уже упомянутых суфийских обителей (завийа). На востоке ара-бо-мусульманского мира этот термин обычно обозначал скромное место для отправления молитв или уединенное пристанище дервиша. Однако в Магрибе завийя уже в XIII столетии превратилась в уникальный институт - средоточие суфийской мысли, образовательный центр, нередко - место военной и политической мобилизации населения.
С началом испано-португальской экспансии в Магрибе (вторая половина XV в.) и распадом пост-альмохадских государств на общественную арену Магриба вышли новые силы, все более влиявшие на общественное мнение - влиятельные местные «святые» и потомки Пророка {шерифы). Поэтому развитие мистического движения в Магрибе XIV-XV вв. предопределялось сближением и последующим слиянием магрибинских культов «святых» с мистическими братствами. Хотя суфийские духовные представления и технические приемы по-прежнему играли в XIV -XV столетиях существенную роль в обучении и во всех ритуалах братств, как индивидуальных, так и общих, их во все большей степени замещали полуязыческие элементы «народного ислама» (вера в благодетельную силу Аллаха (бараку), материализованную в виде обычая прикосновения к «святому», амулеты, заговоры и т.п.).
Вызванный нашествием европейцев религиозный кризис этой эпохи, с одной стороны, сделал суфийские братства действенной военно-политической силой в магрибинском регионе, наряду с вождями арабских и берберских племен и советами городской знати, а с другой - реорганизовал тасаввуф как коллективный культ, тем самым отодвинув собственно мистическую традицию на второй план общественной жизни.
261
Ломоносовские чтения. Востоковедение
Попов И.Н. Византийские триумфы эпохи Комнинов и идеология экспансии Византии на Ближнем Востоке в Xll в.
Известно скептическое отношение византийцев к крестоносцам, преимущественно выраженное в исторических сочинениях. В то же время в XII в. - в период наивысшего расцвета европейского крестоносного движения - известны три крупных похода на Восток, совершенные византийскими императорами Иоанном II и Мануилом Комнинами. Целью этих кампаний неизменно оставались Сирия и Палестина. Исследователями давно отмечено, что эти походы не отвечали прямым стратегическим интересам империи на Востоке и приводили фактически к бесполезной растрате сил и средств. Однако сами византийцы, при всем их критицизме в отношении своих правителей, не склонны упрекать Комнинов в подобной политике. Таким образом, если в Византии общее отношение к крестоносному движению было критическим, то почему одним из важнейших направлений внешнеполитической деятельности были избраны столь отдаленные регионы?
Особый взгляд на военные усилия Комнинов дают наши сведения о византийских триумфах, которые регулярно устраивались в Константинополе при Иоанне II и Мануиле. По корпусу стихотворений Феодора Продрома, придворного поэта сер. XII в., может быть достоверно восстановлен сценарий первого большого триумфа Иоанна II, организованного в 1133 г. по случаю взятия византийцами крепости Кастамон в Пафлагонии. В ритуале триумфа достаточно наглядно отразилась программа имперских властей в отношении войны на восточных границах Византии и ее целей. Стихи Продрома позволяют предполагать, что основные элементы триумфа 1133 г. повторялись затем в большинстве подобных торжеств XII в.
В докладе мы анализируем основные элементы триумфального парадного ритуала и приходим к выводам о том, что в XII в. в Византии на уровне официальной идеологии концепция кре-
262
Религии стран Азии и Африки
стоносного движения в целом принималась, но обогащалась рядом существенных особенностей. Общая программа «реконкисты» на Востоке и конкретное стремление к «освобождению» Св. Земли не отделялись друг от друга и образовывали единое политическое направление. «Принятие креста» - главный смыслообразующий знак крестоносного движения западноевропейцев - в Византии напрямик не использовался и даже подчеркнуто отвергался. Общие идеи крестоносного движения воспринимались без соотнесения с его ритуальными элементами (папское благословение, статус «крестоносца» и т. п.) и в византийском обществе подвергались переосмыслению на основе собственной традиции военной и государственной идеологии.
