Экология культуры Востока - Багратион-Мухранели И.Л.
Скачать (прямая ссылка):
Самую раннюю реализацию соответствующего поэтического мотива обнаруживается в одном из дошедших произведений Рудаки (860 -940): в поминальной элегии (ritha ’), сложенной на смерть Абу-л-хасана Муради, «Адам поэтов Ирана» писал:
jan-i giraml bi pidar baz dad kalbud-i tlra bi madar sipurd1 Отцу он вернул драгоценную душу,
А матери бренное тело вручил он2.
Рудаки воспроизводит по традиции древнее представление
об Отце-небе, к которому возвращается душа человека после
1 Рудаки Самарканда Диван. Ред. С.Нафиси, И.Брагинский. Тегеран, 1373/ 1995, с. 77.
2 Здесь и далее переводы автора.
160
Литературоведение
смерти, и Матери-земле, которая принимает в себя его материальную оболочку, тело.
На основе оппозиции земли и неба, материального и духовного, материнского и отцовского в дальнейшем и выстраивается образ мира земного как неласковой матери (madar-i blmihr). Наиболее репрезентативные реализации мотивов, группирующихся вокруг этого образа, дают проповеднические касыды Ha-сир-и Хусрава (1004-1077). В его творчестве эти мотивы связаны с представлением о бренности бытия и переменчивости фортуны (falak) в земной жизни человека:
farzand-i tu-Im ay falak ay madar-i blmihr ay madar-i ma chun ki harm kin kunl az ma farzand-i tu In tlra tan-i khamush-i khakl-st paklza khirad nlst na In jawhar-i guya1
О судьба! Твои мы дети, ты - неласковая мать.
Ты ведь мать, так почему же так жестока ты с детьми?
Ho твое земное чадо - тело бренное одно,
А не разум, и не речью наделенная душа.
Ключевым в этом жанровом комплексе для Насир-и Хусрава оказывается мотив обольщения внешней красотой сотворенного мира, способной совлечь человека с пути духовного роста, погрузить в пучину земных страстей, склонить к неправедности:
jahan madar-i gandaplr ast, bar way mashaw fitna gar darkhur hur-i ‘ayn-I. ba madar makun dast azlra ki bar tu, haram ast madar agar zi ahl-i din!2 Мир земной есть недобрая старая мать,
He прельщайся ты ею, коль гурий достоин.
Рук ты к ней не тяни, ведь от века тебе
Мать запретна, коль держишься праведной веры.
1 Насир-и Хусрав Насир-и Хусрав. Диван. Ред. М.Минуви. Тегеран, 1380/2002, с. 117.
2 Насир-и Хусрав. Указ. соч., с. 445.
161
Ломоносовские чтения. Востоковедение
Формально мотив запрета противоестественной связи с матерью построен на довольно распространенном в мусульманской литературе обвинении в адрес язычников (gabr)1. По существу же речь идет о борьбе духовного и плотского начал в природе человека, о спасении души, являющей в нем частицу божественной сущности.
Мотив непостоянства и изменчивости земного мира, воплощенный в образе неласковой матери, обнаруживает удивительную стойкость - спустя два века после Насир-и Хусрава его можно найти у дидактика Саади (ум. 1292):
davam parvarish andar kinar-i madar-i dahr tam‘a makun ki dar-й bu-i mihrbanl nlst2
Вечной ласки тщетно не ищи ты на груди у матери-Вселенной, Ведь на доброту в ее натуре не было от века и намека.
Отметим, что в других поэтических контекстах Насир демонстрирует и иное отношение к «материнскому началу». Например, «мать» может воплощать «душу» как высшее начало в человеке:
madar tan га pisar In jan-i tu-st madar baql yu pisar raftanl3 Твоя душа, сынок, для тела - мать,
Бессмертна мать, но смертен сын ее.
В поэтическом творчестве Насир-и Хусрава интерпретация этого образа всецело зависит от комплекса мотивов, в котором он реализуется. В инвективы и наставления, предостерегающие против мирского обольщения, попадает только образ «Матери-земли» в значении мира дольнего, противостоящего миру гор-
1 Cm. об этом: Бертельс Е.Э. Об одном комментарии на газель ‘Атта-ра. - Избр. труды. Суфизм и суфийская литература. М., 1965, с. 335.
2 Саади Ширази. Куллийат. Тегеран, 1334/1956, с. 435.
3 Насир-и Хусрав. Указ. соч., с. 472.
162
Литературоведение
нему. Это понимание образа в иногда декларируется непосредственно:
madar-i tu khak u asman pidar-i tu-st
dar tan-i khaki nihufta jan-i samal1
Земля - это мать твоя, а небосвод - твой отец,
В земном твоем теле небесная скрыта душа.
Другим аллегорическим воплощением обманчивости и непостоянства земного мира и судьбы человека в поэзии того же Насир-и Хусрава могут быть мотивы, группирующиеся вокруг образа женщины-обольстительницы или колдуньи. Корни этих мотивов уходят в древнюю иранскую демонологии (например, в одной из его касыд судьба именуется «сестрой (матерью) Ахри-мана2». Рисуя картину борьбы с земными страстями, Насир, видимо, использует для их представления демоническую ипостась образа пери (рагї, авест. pairika), воплощавшую обольстительность и колдовские чары. Образ этот в персидской поэзии, у Насир-и Хусрава в том числе, амбивалентен: он выступает и синонимом прекрасного облика, и синонимом коварства и обмана3. Когда он вовлечен в описание бренного мира, проявляются его отрицательные коннотации:
1 Насир-и Хусрав. Указ. соч., с. 459.
2 Ахриман (авест. Ангра-Манью) - в зороастрийской мифологии божество зла и лжи, противостоящее Ахура-Мазде. Словосочетание «мать Ax-римана» (madar-i Ahnmari) указывает на устойчивость представления о связи фортуне (falak) с материальным, телесным началом в человеке. В плане мифологических корней образа речь может идти о дозороастрий-ском андрогинном божестве Зурван Акарана (Бесконечное Время), воплощавшем вселенский хаос. В соответствии с апокрифическим мифом, отвергнутым зороастризмом и реконструируемым по неиранским источникам, от этого божества произошли и Ахура-Мазда, и Ангра-Манью. Cm. об этом: Авеста в русских переводах (1861 -1996). Сост., общ. ред., примеч. и справоч. раздел И.В. Рака. СПб., 1997, с. 16, 440.
