Экология культуры Востока - Багратион-Мухранели И.Л.
Скачать (прямая ссылка):
2. В «Путешествии в Арзрум» Пушкин приводит стихотворение Дмитрия Туманишвили «Весенняя песня», «Ахал агнаго суло да» (Душа, вновь расцветающая в раю), сопровождая его следующим текстом: «Голос песен грузинских приятен; мне перевели одну из них слово в слово; она, кажется, сложена в новейшее время; в ней есть какая-то восточная бессмыслица, имеющая свое поэтическое достоинство». Считается, что песня эта привлекла внимание Пушкина во время его пребывания в Тбилиси. Это несомненно так, но вопрос в том, впервые ли ее слышал Пушкин в Грузии или уже был знаком с ней ранее.
Наследие Д.Туманишвили невелико - 34 стихотворения, анакреонтического типа, в жанре «мухамбази». Туманишвили был секретарем последнего грузинского царя Георгия XII, а затем жил в эмиграции в Петербурге. Некоторые исследователи считают, что поэт вернулся в Грузию, где умер в 1821 г., другие - что он похоронен в Петербурге. Большинство полагает, что стихотворение «Ахал агнаго» было написано в Петербурге. Мы делаем предположение, что Пушкин был знаком с этими стихами еще до приезда в Тифлис.
В стихотворении «На холмах Грузии» (15 мая 1829 г.) Пушкин пишет. «Я снова юн и твой». Возвращение чувства, возвращение жизни, любви, обращение к возлюбленной - эти
Экология культуры Востока
мотивы роднят стихотворение Пушкина со стихами Туманишвили - «От тебя, бессмертная, ожидаю жизни». Что побудило Пушкина во время написания «Путешествия в Арзрум» в качестве образца грузинской поэзии привести стихотворение того типа поэзии - анакреонтики, которому он сам отдавал дань в юности, но которым перестал увлекаться к моменту написания «Путешествия»? Простым незнанием грузинских поэтов? Вряд ли. Поэт обнаруживает серьезное знакомство с публиковавшимися в то время в России материалами по Грузии и Кавказу, что подтверждается и мемуарами. Следовательно, у Пушкина была своя мотивация обратиться к стихам именно Д.Туманишвили. Вероятно, она была связана с личными событиями, воспоминаниями петербургского периода его юности.
3. Грузинская колония в Петербурге была велика. Престиж грузинских женщин как самых красивых в мире утверждал еще любимый поэт юности Пушкина Эварист Парни. В этих обстоятельствах в обществе вряд ли могло пройти незамеченным появление при дворе молодой грузинки, посещавшей Царское Село летом 1816 года вместе с матерью.
Царевна Анастасия Ираклиевна Эристова-Ксанская, дочь грузинского царя Ираклия II, сводная сестра царевича Теймураза, жившего в Петербурге, вдова Реваза Георгиевича Эристова-Ксанского, владетельного князя Карталинии, имела тяжбу со Священным Синодом по поводу того, кому должны были принадлежать обширные земли в Алазанской долине, пожалованные еще византийскими императорами Эристовым-Ксанским и до присоединения Грузии считавшиеся их собственностью. Весной 1816 г., когда после возвращения армии из Парижа Александр занялся делами внутренними, царевна Анастасия Ираклиевна получает от Высочайшего двора позволение отправиться в Санкт-Петербург для разрешения тяжбы и берет с собой в столицу своих детей1. В семейных бумагах Эрнстовых значится, помимо тех, кто есть в
1 ЦГИА ГССР, ф. 2 (Главноуправляющий в Грузии), on. I, ед. хр. 536, лл. 11 и 11об.
9
Ломоносовские чтения. Востоковедение
официальных генеалогических росписях - Шалвы, Бидзины, Тамары и Георгия-еще и дочь Елена. Мы предполагаем, что именно Елена Эристова могла быть той самой «Эльвиной».
Дорога в столицу Империи весной скорее всего проходила через Мингрелию, дальше морем в Крым, оттуда в Санкт-Петербург. «Я прежде слыхал о странном памятнике влюбленного хана. К** поэтически описывала мне его, называя la fontaine des Iarmes. («Отрывок из письма к Д.», напечатанный вместе с поэмой «Бахчисарайский фонтан»), He исключено, что Елена (т.е. К**, вероятно, «княжна», возможно, «Ксанская») узнала легенду о грузинке - возлюбленной хана в дороге, и Крым остался в ее памяти особой, эмоционально окрашенной местностью (вспомним слова «любимый край Эльвины»),
Юная царевна/княжна, сверстница лицеиста Пушкина, приехавшая с матерью ко двору, вполне могла познакомиться с Пушкиным в Царском Селе. Церковь Екатерининского дворца, куда лицеисты ходили к службе, была общей дворцовой домовой церковью, где можно было видеть фрейлин, дежуривших во дворце, и тех, кто посещал двор. 18 мая 1816 г., в день Вознесения, могла состояться первая встреча. Этой датой будет в дальнейшем помечен ряд произведений любовной лирики Пушкина. В стихотворении «Иностранке», написанном в 1822 г., говорится: «на языке, тебе невнятном, стихи прощальные пишу». Через два года на первом листе тетради № 2371 будут вписаны дата 18/19 мая 1824 г. и помета «Гр.». Эту помету расшифровывали как «гречанке», мы же предлагаем читать «грузинке».
Непреодолимая пропасть между поэтом и возлюбленной, о которой говорит поэт в стихах, связана не только с тем, что, возможно, она была царской крови. Случай, произошедший летом 1816 года, покрыл позором репутацию молодого лицеиста. Пушкин ошибочно пытался в темноте поцеловать в коридоре Екатерининского дворца даму, но она оказалась княжной В.М. Волконской, престарелой камер-фрейлиной имп. Елизаветы Алексеевны и сестрой генерал-адъютанта начальника Главного штаба П.М. Волконского. Последний жаловался на Пушкина императору.
