Вишневосадская эпопея. В 2-х т. Т. I. - Бродская Г.Ю.
ISBN 5-7784-0078-0
Скачать (прямая ссылка):
Ограничиваясь выразительными деталями, Чехов укладывался в считанные строки.
На те же цели Немировичу-Данченко требовалась полоса «Русского курьера», ночь за письменным столом после спектакля и обзор теат
118
ральных впечатлений за неделю в «Будильнике», подаваемых Н.П.Ки-чеевым, его соавтором, одним из редакторов журнала, в юмористическом духе.
Обремененный ежедневным присутствием в секретариате «Русского курьера»; бессонными ночами перед ежедневным выходом к читателю газеты в рубрике «Театр и музыка» и еженедельным юмористическим театральным фельетоном в «Будильнике», Немирович-Данченко впоследствии, сравнивая свою московскую юность с чеховской, писал, что у Чехова «было много свободного времени, которое он проводил как-то впустую» (111.2:34).
И пушкинскому Сальери казалось, что Моцарт, транжирящий свой гений, — гуляка праздный.
И Станиславский, в юности мотавшийся по фифипочкам, — празд-ношатай. Праздношатай — чеховское словцо.
Но Чехов с его «отмороженным» пером и «шалой» производительностью, которой поражался литератор Амфитеатров, смолоду был молод. Как Пушкин, Как Моцарт. И как Станиславский. Люди художественного гения.
Он наслаждался, шалаберничая в шумной компании шалопаев, балбесов и оболтусов. «Шалопаи и благодушные» — название его первой книги, сборника рассказиков, оформленной Николаем. Она не вышла из печати. Вкусившие музыкально-развлекательных прелестей, что предлагал таганрогцам Алфераки, братья Чеховы с компанией шалопаев, балбесов и оболтусов любили, по старой гимназической привычке, затесаться в толпу, тянувшуюся по весне и летом через весь город на гулянья в увеселительные сады. В Семейном саду пел хор цыган, играли два оркестра и выступало несколько гимнастов. В саду близ Сокольниц-кой заставы в театре «Аркадия», в помещении клуба приказчиков играли две труппы: драматическая и опереточная.
Чеховы предпочитали оперетку. Немирович-Данченко выбирал драму.
Клубный зал похож на коробку из-под сардин — лексикон раннего Чехова мало отличался от провинциальной речи покупателей в отцовской лавке. Но его импровизации, пересыпанные провинциальными словечками, отнюдь не шокировали слух московского обывателя — читателя юмористических журналов. Они на него и ориентировались.
Народные гулянья в городских садах, особенно пышные по воскресеньям и в праздничные дни, были темой Николая в иллюстрированных «Будильнике» и «Зрителе». Он мастерски рисовал жанровые -«типовые картинки», как говорили тогда. На его картинках-карикатурах: вереницы дам, разодетых в шелк, бархат и в платках, по-бабьи повязанных на голове. И их супругов — купцов-лоточников, приказчиков,
119
мастеровых, мелких чиновников, другого московского люда, — в сапогах «бутылками», тулупах, бекешах, меховых картузах, цилиндрах.
Или не супругов, а так... с ветру — подписывал картинки Николая Антон Павлович.
Братья часто работали в паре.
Шатаясь по городу, они забредали в «Фантастический театр» Лентовского, сооруженный в саду Эрмитаж в Каретном ряду, и в «Новый театр» Михаила Валентиновича Лентовского и его сестры Анны Валентиновны на Театральной площади. Вместе с простым московским людом радовались обстановочным феериям и смеялись над ними. И над их авторами-создателями: драматургом, режиссером, актерами. А оперетку у Лентовского Чехов знал так хорошо, что мотивчики из оперетт, что давались в Эрмитаже, он раздавал и тут же, и впоследствии, своим персонажам. Строчку из оперетки, название которой Чехов забыл - «Не угодно ль этот финик вам принять...», — напевал, у него, к примеру, Чебуты-кин в Ш-м акте «Трех сестер» - после реплики «А у Наташи романчик с Протопоповым...» Отвечая актеру, интересовавшемуся, откуда эта фраза, из какого романса или куплетов, Чехов отправлял его к Шехте-лю, с которым вместе бывал у Лентовского: «Справиться, если угодно, можете у архитектора Шехтеля» (11.11:181). Будущий академик архитектуры Ф.О.Шехтель - приятель и сокурсник Николая Павловича Чехова по Училищу живописи, ваяния и зодчества.
Хаживали братья и в питейные заведения.
Эта развесело-шальная купецкая сторона московской жизни, привлекательная для Николая, манила и Антона Павловича раннемосков-ского. В конце жизни он вспомнил, как в ресторане «Эрмитаж» он «solo выпивал бутылку шампанского и не пьянел, потом пил коньяк и тоже не пьянел» (11.13:294). С большим интересом наблюдал он за тем, как прогорали, как подыхали в Москве начала 1880-х описанные приставами и возникали вновь все эти Салоны де варьете, Роше де Канкаль, Фоли Бержер — заведения с гостиницами, ресторанами, музыкой и танцами, украшавшие жизнь московского и приезжего обывателя. Эту публику тянуло не в Малый театр, не на драму Островского или Шекспира у Бренко, где находил свой литературный материал раннемосковский Немирович-Данченко, а, как мух па сладкое, в музыкально-злачные увеселительные заведения с трехэтажным канканом и декольтированными куплетцами. Все это перлы острословия Чехова. В этих заведениях представления совмещались с кабаком. Их было множество в веселящейся Москве начала 1880-х.
