Древняя Албания. III—I вв. до н. э. - Ямпольский З.И.
Скачать (прямая ссылка):
156
(2309). Древнеегипетские храмы Фив, Гелиополя и Мемфиса в период XIX династии владели более 10 тысячами рабов. Подобные рабы известны и в древних храмах Шумера (2310) Ассирии (2311), где были храмовые "рабы-земледельцы" (2312). Храмовые рабы и рабы храмов (т. е. не «священные» рабы) известны в Греции и Риме (2313). Прибавочный продукт труда рабов, в том числе сакральных храмовых («божьих», «священных») рабов, работавших в храмах также был одной из основ воспроизводства отношений древней храмовой собственности. Храмы Древнего Востока и античного мира вели торговлю, занимались ростовщическими операциями и храм, как отмечено выше, нередко выступал как «священный банк» (2314). Торговля, ростовщичество и банковские операции составляли еще одну основу воспроизводства отношений древней храмовой собственности. Сравнение приношений извне древним храмам с другими формами воспроизводства отношений древней храмовой собственности (коллективное возделывание храмовых земель, сдача их в аренду, эксплуатация храмовых рабов, торговля, ростовщичество, банковские операции) показывает, что храмовая собственность является основным и устойчивым материальным источником как жертвоприношений, так и сакральных коллективных кормлений в древних храмах. Но даже если допустить, что по потребительскому объему приношения (дарения) древним храмам извне, специально для жертвоприношений превосходили потребительский объем остальных форм воспроизводства древней храмовой собственности, то, сами по себе, приношения в храмы извне, которые, считалось, предназначались богу, а не людям, никак не объясняют, почему эти приношения (дарения) были источником сакральных коллективных кормлений, неизменно сопровождавших жертвоприношения. Ответ на этот вопрос надо искать в изложенных выше закономерностях происхождения (основных черт) древней храмовой собственности на основе первобытнообщинной собственности древней храмовой собственности, в которую вливались сакральные приношения (дарения) храмам извне и которая была экономической основой и жертвоприношений, и сакральных коллективных кормлений. Как отмечено (2315), первобытно-общинная собственность главной своей обязанностью имела обеспечение всех членов первобытной общины пищей, как правило — ежедневной. В первобытной общине потребление было коллективным и «сводилось к прямому распределению продуктов» (2316). На основе этой главной обязанности первобытно-общинной собственности существовало право этой собственности на продукты труда ее членов. Каждый работник первобытной общины сносил «свою долю в общий запас» (2317). Осуществление обязанностей и прав первобытно-общинной собственности изначально, во всяком случае со времени зарождения оседлости или временных (сезонных) остановок, сосредотачивалось в хозяйственном центре (стоянке. убежище, пещере, поселении) первобытной общины (2318).
157
В этом центре, в коллективном кормлении древнейших людей первобытной общины первобытно-магически участвовали и умершие, тем более, что на самых ранних этапах истории у людей не было понятия «смерть», и люди «не имели представления о естественной смерти» (2319). «Живые не противопоставляли себя мертвым» (2320), не вполне понимая факт смерти (2321), ибо даже мустьерские троглодиты оставляли мертвых «подле себя» (2322). «Все мустьерские погребения располагались в пещерах, служивших местом обитания» (2323), и не имели погребального инвентаря (2324). В палеолитическом гроте Ста-роселье, по предположению А. А. Формозова, «труп был положен на поверхности пола пещеры и прикрыт слоем земли и камней (2325). В раннюю пору истории людей существовал обычай «погребения на месте стойбища» (2326). Изначальное отсутствие понятия «смерть» бесспорно не только теоретически. Оно подтверждается отмеченными находками древнейших захоронений - сохранений в пещерах-жилищах (2327), широким распространением «гроба в виде дома» (2328) и общеизвестного необходимого для живого человека могильного инвентаря (2329). Однако, древнейший человек был совершенно подавлен «трудностью существования, трудностью борьбы с природой» (2330). Поэтому практическая ценность пищи и первобытно-магические восприятия до возникновения религии неотвратимо должны были постепенно привести к тому, что при первобытно-общинных коллективных кормлениях умершим выделяли пищу, малопригодную для живых. Поскольку не было представления о сверхчувственной (сверхъестественной) силе религиозного мировоззрения, не могло быть умилостивления умерших хорошей пищей. Выше приведен материал об оставлении даже в древних храмах «теням умерших» — предкам—духам-богам костей и хвостов жертвенных животных. Палеолитические скопления лапок песца (Гагарино, Костенки,, Боршевский район, Гонцы, Мезино) (2331), черепов медведей (Драхенлох, Петерсгеле), костей быков (Ла-Ферраси), костей бизонов (Шапелль-о-Сен) (2332), черепов и костей медведей в швейцарских пещерах Вильдкирхли, Вильдманлислох (2333), скорее всего являются археологическими следами древнейшей, Дорелигиозной формы кормления мертвых. Во всяком случае эти лапки, черепа, кости не «свидетельствуют о наличии веры в духов» (2334) и не являются доказательством культа предков (2335) и тем более они не являются доказательством постулата последователя реакционера В. Шмидта — Г. Кюна — о
