Раннесредневековые сельские поселения горного Согда (К проблеме становления феодализма). - Якубов Ю.
Скачать (прямая ссылка):
Торговый аппарат тавависской ярмарки составлял несколько сотен тысяч диргамов. Во многих городах и крупных селениях были внутренние базары, большие были за городом или за городской стеной. На базарах стояли токи, тимы — пассажи (Бартольд, III, с. 382).
По сообщению Беруни, согдийцы ежемесячно устраивали ярмарки в определенных деревнях (Беруин, 1957, с. 255), которые, несомненно, происходили при активном участии сельского населения.
Согдийцы играли доминирующую роль не только во внутренней, но и в международной торговле Средней Азии той эпохи.
Письменные источники — с одной стороны, и археологические —с другой, свидетельствуют о том, что согдийские торговые факторы и города( деревни) появляются в Ташкентском оазисе, Семиречье, Восточном Туркестане, Западной Монголии, Северном Китае, Китае, южных районах России (Судак, т. е. Согдак в Крыму), Индии, Иране, Кавказе и Византии (Беленицкий и др., 1973, с. 109). _
Согдийские хвакари, таким образом, в раннесредневековый период действительно были многочисленными и составляли самостоятельную категорию или сословие согдийского общества,
Д. Зависимые люди, рабы. В брачном контракте упоминаются четыре категории зависимых людей: 1) бандак (Pntk) и (6’yh) — «раб» и «рабыня»; 2) нипак, нибак (np'k, ж. р. np'kh) — «заложник», «заложница»; 3) асир (wn’k ж. p. wp”kh)
— «военнопленный», «завоеванный», «пленный»; 4) бандасмап (¦уурб) — «крепостной» (Лившиц, 1962, с. 351). Относительно того места брачного договора, где упоминаются четыре категории зависимых людей, В. А, Лившиц пишет: «это положение может отражать либо реальную обстановку периода начала VIII в. н. э., либо может указывать на наличие определенных форм зависимости в предшествующее время. В юридических документах, формуляр которых следует традиции, вполне возможны параграфы, выработанные ранее, но повторяемые без изменений на протяжении длительного периода (Лившиц, 1962, с. 35). Возможно, В. А. Лившиц прав и в начале VIII в. н. э. в Согде и других районах столько категорий зависимых людей не было. По мнению В. А. Лившица, слова "pty и уурб означают, по всей вероятности, «отдавшийся под покровительство» (Лившиц, 1962. с. 36). Далее В. А. Лившиц отмечает, что от продажи (рг'уб) в рабство типа pntk — 6’yh следует отличать долговую кабалу и долговых рабов пр’к (ж. р. — np’kh)—обеспечение долга личностью должника. Нам неизвестно, являлось ли долговое рабство в Согде срочным или бессрочным. Можно полагать, что социальное положение долгового раба во всяком случае отличалось от статуса раба
223
pntk. Если термин wn”k' (ж. p. wrf’kh) означал первоначально «побежденный, уведенный (в плен)», указывая, следовательно, на военнопленных как на одну из категорий рабов в Согде. то н нашем контракте это обозначение какой-то определенной категории зависимых людей, близких, возможно, по статусу к уурб— pty—«отдавшийся под покровительство». Последнюю группу можно скорее сравнивать не с «клиентами» (mawali) арабов, а с «усыновленными» ассирийских источников — людьми, входящими в дом «усыновителя», и обязанными работать на него и нести его повинности (Лившиц, 1962, с. 36).
По мнению О. И. Смирновой, из согдийских документов замка Myr вытекает, что в Согде были две формы несвободного состояния: I) рабы — предает купли н продажи; 2) заложники и пленные разных категорий. He лишено, вероятно, смысла, что согдийское np’k — «заложник»—понималось широко. В таком случае под ним подразумевался также долговой раб (Смирнова, 1970, с. 82).
По мнению А. М. Беленицкого, в брачном контракте речь идет о реальных долговых рабах знатного происхождения, так как никто He был застрахован от того, что он может оказаться в числе заложников (Беленицкий и др., 1973, с. 117). Нет сомнения, что в этот период у богатых людей были домашние рабы и рабыни.
Во время арабского завоевания рабство усилилось. Арабы даже часто брали заложников из числа согдийской знати. Приведем хорошо известный случай, В 675 г. арабский наместник Саид ибн Усман взял в Согде 59 человек из числа азатов, потом увел их в Медину, и там они были обращены в рабство (Табари,
7, с. 2871).
Кутейба в 712 г., после взятия Самарканда, по договору от царя Согда Гуркка получал 3 тыс. рабов, причем среди них не должно было быть ни малолетних, ни стариков, ни калек (Смирнова, I960, с. 79). А. М. Беленицкий пишет, что в Средней Азии «на всем протяжении исторических периодов рабство играло в основном роль паразитарного нароста, задерживавшего поступательное развитие социально-экономического строя общества... В истории Средней Азии это нашло особо яркое воплощение в рабской гвардии (гулямства)» (Беленицкий, 1970, с. 75). Однако о гулямах в Средней Азии до мусульманского периода данных нет. Гвардия гулямов, по-видимому, приходит на смену дихканским чакирам и дружинам в IX—Xf вв. Трудно согласиться с точкой зрения А. М. Беленицкого о том, что в Средней Азии рабство всегда играло роль паразитарного нароста. На наш взгляд, факты и выводы, приводимые в работах (ИТН, т. I, Массой, 1971; Ko-шеленко, 1979; Периханян, 1972; Дьяконов, 1970; Гафуров, 1972; Лившиц, 1984) о древних периодах Средней Азии, достаточно убедительно доказывают наличие существования рабовладельческого строя.
