Мазепа - Яковлева Т.Т.
Скачать (прямая ссылка):
68
ющийся угрызениями совести. Факты показывают, что Голицын был честолюбивым политиком, жаждавшим власти, безусловно талантливым и образованным. Он во многом опережал свое время. Но, как все временщики, получив безграничную власть, он уже не был в силах остановиться и сломя голову летел навстречу своей гибели. То, что Голицын управлял страной «с самовластием», отмечал и Невилль, несмотря на свои дифирамбы в адрес князя.
Еще один очень характерный эпизод. Мазепа имел неосторожность писать «по своей обыкновенной любви и дружбе» Неплюеву, спрашивая того, не гневается ли на него в чем Голицын («понеж человек не ангел, чтоб не имел в чем со-грешити...»). Князь Василий пришел в ярость, что гетман осмеливался делать что-либо без его ведома. Мазепе пришлось рассыпаться в извинениях («зело и стократно прошу прощения»). Он оправдывался, что все вышло от того, что на своем «хлопотном уряде гетманском пребывая», опасается в чем-нибудь «вашу княжескую милость прогневать»74.
Еще больше досталось Мазепе, когда он заикнулся русскому дьяку Жеденову про целесообразность похода на Ки-зикирмен. Голицын, узнав об этом, расценил слова гетмана как критику собственного плана Крымского похода. Мазепе приходилось уверять, что он упомянул Кизикирмен, никоим образом не предлагая отменять поход на Крым. Он умолял, чтобы Голицын услышанное «не ставил мне в лех-комыслие» и не расценивал как «неохоту» к Крымской войне, в которой он готов был «последнюю каплю крови» своей пролить75. Отметим, что поход на Крым оказался, как и следовало ожидать, провальным. А вот именно атаки Кизи-кирмена, возглавленные Мазепой во время Азовских походов, принесут блестящие плоды. Голицын, что подчеркивают большинство его современников и биографов, не был силен как полководец. Но, игнорируя мнения специалистов (в данном случае — Мазепы), он проявил себя и как наделенный неограниченной властью самоуверенный деспот. Тут вспоминается указ Петра, что подчиненный должен иметь перед начальством «вид лихой и придурковатый». Видимо, именно такой вид зачастую приходилось принимать Мазепе перед Голицыным.
Не считаясь с мнением гетмана относительно внешнеполитической и военной стратегий, князь Василий, однако, не считал зазорным использовать знания и связи Мазепы, когда речь шла об основных проблемах, с которыми столкнулось правительство Софьи. Что же это были за проблемы? Первая — законность самого правления и той власти, на ко-
69
торую претендовала царевна. В условиях, когда царь Петр Алексеевич неуклонно приближался к своему совершеннолетию, а царь Иоанн Алексеевич все больше болел, этот вопрос становился критическим и для Софьи, и для Голицына. О второй проблеме мы поговорим ниже.
Мы подходим как раз к тому аспекту, который совершенно не был затронут ни в биографиях Мазепы, ни в исследованиях по русской истории этого периода: о роли гетмана в общероссийских событиях.
После заключения Вечного мира имя Софьи начали упоминать во всех официальных правительственных документах рядом с именами обоих царей. Теперь она появлялась на официальных церемониях, приучая народ к своей особе. Невилль пишет, что Голицын якобы собирался жениться на Софье, заставив для этого уйти в монастырь свою жену76. Трудно сказать, насколько фаворит действительно был готов на такой поступок (возможно, речь шла только о тайном браке), но в чем нет сомнения — так это в том, что Голицын всячески стремился найти лазейку для провозглашения своей царевны самодержицей.
Одним из главных «пропагандистских» шагов Голицына было изготовление портретов Софьи с определенным содержанием. В Москве не было специалистов ни с соответствующей художественной подготовкой, ни с соответствующими знаниями панегирической символики. Поэтому обращение Голицына к украинцам кажется весьма естественным. Лазарь Баранович (как мы уже отмечали, близкий друг Мазепы) готовил панегирики в честь Софьи, и именно по его приказу был изготовлен знаменитый портрет Голицына. Теперь, после приезда очередной украинской делегации с подношением панегириков царям, Шакловитый заказал портрет Софьи соответственного содержания. Для этой цели Баранович рекомендовал выдающегося украинского гравера Леонтия Тарасевича, недавно вернувшегося после обучения в Европе. В черниговской типографии Барановича Тарасе-вич вырезал гравюру, матрицу которой он весной 1689 года доставил в Москву. Невозможно предположить, чтобы это все осуществлялось без ведома и непосредственного участия Мазепы.
Хотя гравюры были впоследствии уничтожены, известно, что на них была изображена Софья, в короне, с державой и скипетром в руках, окруженная семью добродетелями. Надпись гласила: «София Алексеевна Божию Милостию Благочестивейшая и Вседержавнейшая Великая Государыня Царевна и Великая княжна... Отечественных дедичеств го-
70
сударыня и наследница и обладательница»77. Ниже были помещены портреты двух деятелей ее правления: Голицын и... Мазепа.
Тарасевич оставался в Москве всю весну и лето, проживая у думного дьяка, начальника Стрелецкого приказа Федора Шакловитого. Всего было изготовлено более 100 оттисков портрета.
