Этнография Турана в древности - Вайнберг Б.И.
ISBN 5-02-018049-1
Скачать (прямая ссылка):
Верхний слой памятника датируется шестью бронзовыми наконечниками стрел (трехлопастных и трехгранных) III-II вв. до н.э. Здесь же найден лощеный кувшин парфянского типа и фрагменты стеклянного сосуда. Представлена во всех слоях и местная посуда ручной выделки, довольно много кусочков медных листовых обкладок. Материал из культурного слоя позволяет отнести строительство культового комплекса к VII-VI вв. до н.э. (сосуд из «архаического Дахистана» и стан-
144
дарт сырцового кирпича). После разрушения памятника около II в. до н.э. он не восстанавливался.
Округлые ограды вблизи памятника, возможно, были поминальными. При раскопках одной из них обнаружено много мелких костей домашнего скота и фрагменты керамики.
Вблизи берегов Узбоя было обнаружено несколько древних и средневековых естественных крепостей-убежищ на возвышенностях, где в моменты опасности местные скотоводы укрывались с семьями и скотом. Наиболее древним является одно из убежищ в урочище Афад-жиклар на правом берегу Узбоя к западу от возвышенности Чолин-кыр [Вайнберг, Юсупов, 1970, с. 427]. Небольшая возвышенность округлых очертаний с обрывистыми краями диаметром около 1 км с одной стороны имела узкий перешеек, выводивший к спуску с возвышенности. Этот перешеек был перегорожен каменной стеной с воротами и предвратным лабиринтом. Убежище располагалось в стратегически важном месте — к северу от русла Узбоя против возможного брода или переправы через реку.
Данных о характере рядовых поселений у нас почти нет. На месте развеянных поселений находятся обгорелые камни от очагов, керамика, наконечники стрел, украшения и т.д. Жилища скорее всего были сделаны из легких материалов (может быть, плетеные или каркасные). Наибольшие по площади поселения с остатками размытого золистого культурного слоя встречены на западном берегу солончака Келькор. Все поселения находились непосредственно у воды. Скопления керамики зафиксированы и у родников к северу от Больших Балхан и на Заузбойском плато. Как правило, по соседству всегда имеются на возвышенности погребальные памятники.
Для памятников этого района характерен своеобразный комплекс местной лепной посуды кострового обжига с серой, серо-желтой или коричневой поверхностью. Техника лепки — ленточная, в тесте — примеси дресвы и иногда раковины. Довольно много круглодонной посуды. Известно большое количество форм [Вайнберг, Юсупов, 1992]. Набор их достаточно случаен в связи с особенностями обряда: для ранней группы это преимущественно столовая посуда; во второй, более поздней, преобладают крупные сосуды, использовавшиеся в качестве оссуариев. Подавляющее большинство сосудов — круглодонные, для крупных характерна шаровидность; венчики, как правило, не выделяются. В ранней группе преобладают полусферические чаши и миски. Кружки в небольшом количестве есть, как правило, в поздней группе. Форма кувшина, как и вообще узкогорлых сосудов, представлена единичными экземплярами. Основная масса керамики не орнаментировалась. Есть небольшое количество сосудов с прочерченным, прорезным или пунсонным орнаментом (чаще в столовой посуде ранней группы). В поздней группе есть довольно крупные сосуды типа
145
чайников с трубчатым носиком и ручкой. Наиболее часто встречаемая импортная гончарная посуда — парфянская или сходная с ней по облику, реже попадается хорезмийская, как правило в памятниках на верхнем Узбое.
Оригинальную по типу группу местных гончарных изделий образуют корытообразные оссуарии с крышками и без них. Они сделаны из того же теста, что и бытовая керамика, обжиг костровый; есть образцы со следами ремонта. Изредка встречаются оссуарии такой же формы из алебастра. Керамика с нижнего Узбоя (Келькора) и Прибалханья имеет обычно более темную и бугристую поверхность (за счет минеральных примесей в тесте). Можно отметить и намечающиеся в ряде случаев утолщения у венчиков, шейки сосудов слегка отогнуты наружу.
Оружие представлено довольно ограниченным набором. Наконечники стрел найдены в культовых комплексах и в погребальных сооружениях. Они принадлежат к сарматским типам, что в это время характерно для всей Средней Азии [Медведская, 1972]. Среди железных иногда встречаются уникальные образцы с длинными черешками, эти изделия принято связывать с восточными влияниями [Смирнов,
1961, с. 64; Мошкова, 1963, с. 32]. В поздней группе погребальных сооружений оружие не найдено, так что данных о его развитии у нас вообще нет. В ранних склепах найдено несколько железных кинжалов и коротких мечей с прямым перекрестьем и без навершья. Часть из них была разбита или согнута при помещении в склеп. Эти типы кинжалов и мечей характерны для прохоровских памятников, но вместе с тем встречаются также и в Средней Азии ([Хазанов, 1971], см. также главу 1).
Среди характерных предметов — глиняные курильницы, часть из них по форме совпадает с подобными же предметами в сарматских погребениях и в подбойно-катакомбных памятниках Хорезма [Мошкова, 1963; Лоховиц, Хазанов, 1979].
Алебастровые сосудики удлиненной, часто усеченно-яйцевидной формы с толстыми стенками — предметы местного производства. Как правило, они найдены в склепах поздней группы. Во многих погребальных сооружениях на Узбое и Заузбойском плато встречены белые антропоморфные статуэтки, выполненные с разной степенью стилизации из мела, алебастра (гипса) и других мягких пород камня. Среди них, возможно, были мужские и женские изображения [Юсупов, 1981, с. 132, рис. З, 1, 2; Мандельштам, 1981, рис. 4]. Все они типологически похожи на уникальное каменное изваяние из белого известняка, найденное у берега Узбоя, под обрывом возвышенности, на которой расположено святилище Ичянлыдепе. Вторая такая находка известна на Красноводском полуострове.
