Этнография Турана в древности - Вайнберг Б.И.
ISBN 5-02-018049-1
Скачать (прямая ссылка):
Единство каждой из историко-культурных областей Турана определялось культурным комплексом и хозяйственной кооперацией в ее пределах, а также той стороной духовной культуры, которая по археологическим материалам не улавливается. Идея общего происхождения и мифология общих предков, составлявшая цементирующую основу многих «этносов», может быть засвидетельствована для Хорезма по упоминавшимся уже средневековым преданиям о заселении оазиса, прихода в него Сиявуша и воцарении там легендарного Кейхосрова. Очевидно, эти предания оформляются именно к эпохе средневековья, когда из разных этнических групп в оазисе уже складывается единый народ — хорезмийцы, а среди имен царей только с V в. н.э. появляются теофорные, возводимые к Сиявушу (см. [Вайнберг, 1977]). Вероятно, какие-то сходные легенды, возводящие общее происхождение народа к легендарному царю туров Афрасиабу, бытовали и на территории Кангюя. Свидетельство этому мы находим в генеалогических преданиях средневековых династий в объединениях, возникших в районе средней Сырдарьи [Вайнберг, 1973]. С территорией Кангюя автор связывает и корону в виде лежащего двугорбого верблюда в нумизматике Хорезма, титул бограхан (богра — верблюд) Карахани-дов и топоним Наршах (где «нар» — самец верблюда), символы сохраняемые скорее всего с очень древней эпохи [Вайнберг, 1973].
Данных о языках народов региона в этот период нет, кроме хорезмийского, который по материалам XIV в. отражает сложную этническую историю этого оазиса.
В истории Среднеазиатско-Казахстанского региона следует различать, во-первых, оседлые и полуоседлые группы скотоводов и кочевников и, во-вторых, местных скотоводов и кочевников, а также пришлых. Так, массагеты, дахи, арии, туры, сай (сайрама), саки заяксарт-ские — это были местные скотоводы, включавшие в свои объединения как разные по степени оседлости группы населения, так и кочевников с дальними маршрутами сезонных передвижений. В отличие от них племена или объединения их, известные под именами юечжи,
303
тохары, кушаны, эфталиты, хиониты, гунны, тюрки и некоторыми другими, в разные периоды вторгались на территорию Средней Азии. Следует только отметить, что завоевания кочевников, как правило, не охватывали всего региона целиком. Так, на рубеже IV-III вв. до н.э. завоеватели появились с севера только на северо-западе в Хорезме и Восточном Прикаспии и, может быть, достигли северных границ Бухарского оазиса. Более мощное движение той же группы племен во II в. до н.э. касалось только областей юго-востока и юга Средней Азии (скорее всего, до Амударьи в районе Маргианы). Эфталиты связаны только с областями юга Средней Азии до Ташкентского оазиса и Тянь-Шаня. Западная их граница проходила по Амударье. Этот же рубеж определял в периоды максимального расширения на запад владение тюрок в регионе. Зависимость Хорезма от последних, вероятно, была номинальной, а позже VI в. н.э. она вообще проблематична.
В IV в. н.э. движение «джетыасарцев» (с рубежа III-IV вв.), а вместе с ними и «каунчинцев» по Сырдарье до Ферганы и затем в среднеазиатское Междуречье захватило юг Средней Азии и достигло даже Хорезма. Автор считает возможным связывать каунчинцев с тохарами, полагая, что их движение на юг приводит к появлению нового топонима «Тохаристан».
Движение гуннов сдвинуло с традиционных мест расселения местное население на востоке и на юге Западной Сибири и в Приуралье, затронув даже лесостепную полосу. Часть этого массива племен оказала давление на самое северное объединение народов Средней Азии — Кангюй, которое, вероятно, прекратило свое существование, а часть его населения переместилась на юг.
За последние десятилетия получен археологический материал из Присарыкамышской дельты Амударьи (левобережный Хорезм), из Восточного Прикаспия и Устюрта, указывающий на то, что не позже рубежа IV-III вв. до н.э. в Среднюю Азию с севера продвигаются новые группы кочевого населения. Вопрос о происхождении этой группы племен еще очень далек от выяснения. Здесь мы вступаем в область гипотез. Во-первых, однотипные погребения в подбоях и катакомбах в это же время появляются в Южном Приуралье и входят в комплекс вновь образующейся здесь прохоровской культуры («степная зона», по которой традиционно идет продвижение племен с востока на запад). Во-вторых, несколько позднее, во II в. до н.э., на юге Средней Азии появляются подобные же типы погребальных сооружений, которые исследователи связывают с юечжи китайских источников, пришедшими в Среднюю Азию из Синьцзяна и Китая. В связи с этим есть основание предположить, что в IV-III вв. до н.э. была первая волна передвижения тех же племен (китайские источники столь ранний период их истории не освещают), но направлявшаяся по зоне степей от Джунгарии вдоль Иртыша и далее до Приуралья и северо-
западных районов Средней Азии. Если принять раннюю дату ряда погребений в курганах Бухарского оазиса, то, вероятно, эта волна юечжи продвинулась тогда вплоть до границ Согда. По-видимому, именно этих кочевников имел в виду Эвтидем, угрожая Антиоху (конец III в. до н.э. — Полибий XI, 34).
