Этнография Турана в древности - Вайнберг Б.И.
ISBN 5-02-018049-1
Скачать (прямая ссылка):
Возможности хозяйственного использования природных ресурсов в пустынной зоне, где преимущественно могло развиваться экстенсивное скотоводство, очень ограничены. Соотношение хозяйственной и этнической территории рассматривалось нами с привлечением исторических аналогий из Среднеазиатско-Казахстанского региона. Обращаясь в этом и других аналогичных случаях к сравнительно-историческому методу исследования, автор считал оправданным привлекать материалы по истории тюркских народов региона, так как кочевое скотоводство, распространенное на Туранской низменности в прошлом, это очень устойчивая и консервативная форма хозяйства (см. [Гумилев, 1967]), а «племена», которые известны по письменным источникам с эпохи раннего железного века, по существу представляют собой территориальные объединения, принявшие этническую форму (общность происхождения, общая мифология и верования в первую очередь).
Подтверждением преемственности хозяйственных территорий, на которых «этнические» образования сменяли друг друга с I тыс. до н.э. и до нового времени, кроме многих отмеченных в работе примеров являются и данные лексики тюркских языков из региона, особенно связанные с основной хозяйственной деятельностью населения. Для земледельческого оазиса низовьев Амударьи это отмечено Я.Г.Гуля-
297
мовым [Гулямов, 1957], но то же самое происходило и у скотоводов, о чем свидетельствуют иранские заимствования в среднеазиатских тюркских языках для обозначения стада, одногорбого и двугорбого верблюдов (CM. [Мусаев, 1975, с. 81-82; Щербак, 1961, с. 104-106]).
Связь традиционных путей миграций кочевников с экологией, как и их сезонных перекочевок, не вызывает сомнения.
Для того чтобы полнее и точнее представить пути миграций в древности, было предпринято исследование их в средние века. Специально была выбрана эпоха с распада Золотой Орды и позже, так как для нее имеется довольно широкий круг письменных данных, позволяющих наиболее полно представить картину миграций «племен» в течение нескольких веков. Начиная изучение данного конкретного вопроса, автор даже не предполагал, что миграции этого позднего времени так точно совпадут с тем археологическим материалом, который обычно связывается с перемещением населения в древности. Тот же совокупно взятый материал позволяет сделать вывод, что для истории Средней Азии гораздо существеннее во все времена были движения племен с севера на юг, а не с востока на запад (в древности, например, юечжи, гунно-угорские племена). Движение с востока на запад характерно было для степного пояса, расположенного севернее изучаемого района. На юг, в Среднюю Азию группы «племен» двигались уже после какого-то периода их интеграции и консолидации в северных районах современного Казахстана и на юге Западной Сибири (гунны, кипчаки, узбеки и, очевидно, другие народы). Второй «маршрут» миграций с востока пролегал от Джунгарии и Турфана через Тянь-Шань, Притяньшанье и Фергану. В южные районы по этому пути, как мы отметили, переселялись киргизы, и он удивительно отвечает всем данным письменных источников о пути продвижения в Среднюю Азию той группы юечжи, которая приняла участие в разгроме Греко-Бактрии. В южную Бактрию, а затем и в Индию эти племена продвинулись, очевидно, единственно приемлемым путем для всадников и скота; скорее всего, им прошли еще намного раньше индоарии. Экологическое изучение региона показывает особенности и объемы пищевых ресурсов для скота, которые обусловили развитие в пустынной зоне особого состава стада и отсутствие табунного коневодства. С другой стороны, именно здесь в условиях оседлого скотоводческого хозяйства в соседстве с земледельцами развивается племенная работа по разведению высокопородных лошадей, что для Хорезма подтверждается изобразительными материалами и особыми, выведенными в течение веков сортами люцерны, основного корма таких лошадей. Для дельты Сырдарьи тоже можно предположить сходную ситуацию.
Хозяйственная территория, обычно охватывающая несколько соседних естественногеографических районов, как показывает материал, являлась чаще всего только частью историко-культурной области,
298
объединявшей несколько таких территорий (например, в дельте Амударьи это левобережный, правобережный Хорезм и районы Приаральской дельты, в Восточном Прикаспии — приузбойские районы, При-балханье, Устюрт и, вероятно, Мангышлак; в низовьях Сырдарьи — западные древние русла Инкардарьи-Пра-Жаныдарьи и Джетыасар-ское урочище и примыкавшие к ним сезонные пастбища). Хозяйст-венно-торговая кооперация приводила к общим чертам в культуре более широкого региона, которым являлась Средняя Азия или даже Среднеазиатско-Казахстанский регион (см. гл. 1 части III). Традиционное совпадение торговых путей с сезонными перекочевками в зоне расселения кочевников дает основание точнее локализовать сведения источников, они как у китайцев, так и у греков появляются в связи с освоением торговых трасс.
Экологические данные позволяют и связать ряд передвижений народов (как локальные, так и глобальные) с природными или климатическими кризисами, а это подводит нас к изучению закономерностей развития кочевнических обществ Евразии, особенно их передвижений по степному поясу и вне его.
