Этнография Турана в древности - Вайнберг Б.И.
ISBN 5-02-018049-1
Скачать (прямая ссылка):
* * *
О хионитах и эфталитах, связываемых иногда с территорией Хорезма [Неразик, 1968; Вайнберг, 1971; Вайнберг, 1977, с. 91 и сл.], я бы сейчас высказалась с большей осторожностью. Материалы, относимые к хионитам, включали прежде всего деформированные черепа с Куня-Уаза и Канга-калы, которые стали в последние десятилетия обыденной наход-
256
кой (как в дельте Амударьи, так и в дельте Сырдарьи) не только IV-
V вв., но и более раннего времени. С борьбой с хионитами С.П.Толстов [Низовья Амударьи, 1960] связывал и сооружение крепости Игды-кала на Узбое. Как показали последующие исследования на этом памятнике, он возник еще во II-I вв. до н.э. и в IV в. завершил свое существование, к истории хионитов эта крепость не имеет отношения. Исследования письменных памятников и нумизматики прочно связали историю народа, известного под именем хионитов, только с южными районами Средней Азии (см. [Маршак, 1971; Вайнберг, 1972 — там же литература по нумизматике]). Мы уже отмечали, что мнение о хионитах на севере региона возникло благодаря созвучию названия народа хионитов и имени Хуни, одного из представителей «гунно-угорского»(?) объединения племен степного пояса «эпохи великого переселения народов».
В связи с анализом монет конца VII — начала VIII в. автор предполагал, что вместе с эфталитским по происхождению правителем из Чага-ниана в Хорезме должна была появиться какая-то группа этого населения из северного Тохаристана. Новыми материалами по этой проблеме мы не располагаем. Ho, учитывая, что собственно эфталиты выступали на исторической арене несколько раньше указанного времени, к концу
VII в. в Тохаристане их имя могли носить уже только потомки, смешавшиеся скорее всего с местным населением, так что это были, вероятно, «эфталиты» по имени, а не этнической принадлежности. Что же касается последней, то я полностью могу присоединиться к мнению, что этническая принадлежность эфталитов и хионитов не установлена [Гафуров, 1972, с. 203-210; ОИЯ, 1981, с. 316,322-323].
В конце VII в. в правобережной части низовьев Амударьи, на территории вновь обводненных протоков появляется новая группа населения, оставившая кердерскую культуру.
С VIII в. в письменных источниках появляются сведения об области Кердер (Кардар, Курдур — в зависимости от огласовок) и одноименном канале [Бартольд, 1963, с. 201, 206]. Наиболее ранние сведения отмечены у Табари и связаны с эпохой арабского завоевания Хорезма (Табари, II, 1525; о политической истории этого периода см. [Вайнберг, 1977, с. 98 и сл.]). Как следствие образования этого «владения» Аральское море иногда называется Кердерским озером [МИТТ, т. I, с. 146, 178, 179, 181, 187, 189, 206, 217, 431].
Область Кердер была локализована в правобережной части При-аральской дельты [Толстов, 19486; Ягодин, 1963а]. Основанием для этого послужили письменные источники домонгольского времени, и прежде всего дорожники. Для этнической атрибуции населения этой области есть две группы материалов — археологические (их мы охарактеризовали выше, см. главу 3 части III) и скудные письменные свидетельства. Ибн Фадлан [Ковалевский, 1956, с. 123] и Якут [МИТТ, т. II, с. 43], побывавшие в Хорезме, отмечали особенности языка жи-
9 Б. И. Вайнберг
257
телей Кердера (ал-Кардалия у Ибн Фадлана). Ввиду важности для нашего исследования этого вопроса приведем перевод текста Якута полностью: «Кардар — местность в области Хорезма или на его границе с областью тюрок. Язык (населения) ее не хорезмский и не тюркский. У них в области множество селений; у них стада и животные; но это презренные люди. Так рассказал мне о них Ибн Кассам ал-Хабали...» [МИТТ, т. И, с. 43]. .
Поскольку в орнаментике сосудов керамического комплекса кердерской культуры, как мы отмечали выше, прослеживаются прежде всего явно угорские аналогии (для саргатской культуры юга Западной Сибири на всем протяжении ее существования была характерна именно такая орнаментация — см. [Могильников, 1973, с. 244]), мы предположили, что неизвестный язык жителей Кердера мог быть угорским. Саргатцы к V в., в период «великого переселения народов», были увлечены гуннами на запад. Часть их ранее и, вероятно, также в это время попала в Восточное Приаралье [Левина, 1996], где частично смешалась с джетыасарцами (по происхождению иранцами, как мы предполагаем, — см. ниже). В конце VII в., в период создания Второго тюркского каганата (690 г.) или несколько позже — в самом начале VIII в., когда в 711-712 гг. тюрки вторглись в Семиречье и, разгромив тюргешей, в 712-713 гг. предприняли походы в южные районы Средней Азии, эта еще не ассимилированная ни иранцами-джетыасарцами, ни тюрками группа угров продвинулась в правобережье нижней Амударьи, где и создала на вновь освоенных землях удельное владение под эгидой Хорезма.
Основываясь на этом предположении, мы обратили внимание на этнонимы и топонимы в гунно-угорской среде Нижнего Поволжья и прилегающих районов, где расселялись в V-VIII вв. многие народы, в составе которых были савиры — потомки угров из Западной Сибири [Артамонов, 1962]. Прежде всего это племя «зебендер» (согласно Феофилакту Симокатте, оно было из народа уар и хунни — см. [Артамонов, 1962, с. 140]), хазарский город Семендер на Северном Кавказе, Кедарская земля в Восточной Европе XII в. [Артамонов,
