Этнография Турана в древности - Вайнберг Б.И.
ISBN 5-02-018049-1
Скачать (прямая ссылка):
228
По данным Аполлодора, переданным у Помпея Трога-Юстина (XLI,
4, 3-5, 1) и Страбона (XI, 9, 2), Арсак во главе дахов, живших по реке Ох, захватил Парфию. Вряд ли это сообщение дает основание связывать дахов с Узбоем.
Выше, в связи с локализацией реки Ох, мы уже отметили, что наиболее информированные авторы различают Оке и Ох, хотя по смыслу это название могло прилагаться и к Амударье (Оксу). Дополнительно обратим внимание на некоторые сообщения. Историки похода Александра Македонского различали две реки, Ox и Оке (см., например: Квинт Курций Руф VII, X, 15).
У Тацита (XI, 10) отмечается, что «Вардан после ряда удачных сражений покорил народы, обитавшие между названной рекой (река Эринд или Харинд, впадает в Астрабадский залив Каспийского моря, ныне Каринд — см. указатель к соч. Тацита, т. II. — Б.В.) и рекой Синдом, которая отделяет дагов от ариев». Даже при известных сложностях в отождествлении реки Синда с какой-то из современных рек следует обратить внимание на то, что согласно источнику дахи жили по соседству с ариями. Возможно, эта территория совпадает с местом их расселения в эпоху захвата власти в Парфии (по реке Ох, протекавшей тоже рядом с Арианой). Все это свидетельствует, что и письменные источники не дают основания для вывода о вытеснении дахами массагетов в каком-либо районе Восточного Прикаспия.
И.В.Пьянков в течение многих лет настойчиво связывает сообщение Аполлодора о переселении дахов из области «над Меотидой» (Аральским морем в данном случае) с предполагаемым им распространением прохоровской культуры на юге Средней Азии (см. об этом [Пьянков, 1994, с. 205]). Первоначально он ссылался на устное сообщение А.А.Марущенко, а затем и на авторитет К.Ф.Смирнова (см. [Смирнов, 1979]). Нисколько не подвергая сомнению авторитет этих археологов, должна заметить, что их заключения сделаны в период начальной стадии изучения памятников Восточного Прикаспия, когда внимание обращалось на сходство материалов из них с любыми соседними культурными комплексами, прежде всего для определения хронологии. Поэтому и было отмечено сходство типов оружия из склепов на Дордуле, раскопанных в 70-х годах, с прохоровскими, что не может быть признаком культурной принадлежности народа, так как типы оружия имеют более широкие ареалы, чем этнос (см.: часть III, глава 1). Скорее всего, отмеченный факт, как и импортные бусы из района прохоровской культуры, отражает направление культурных связей.
Подбойные и катакомбные погребения, обнаруженные уже тогда на юге Туркменистана, в Северном Прибалханье и у Узбоя в районе Дордуля, не относятся к памятникам местной культуры прежде всего по типу погребального сооружения и обряду погребения, к тому же
229
они были датированы тогда более поздним временем, чем эпоха переселения дахов на юг. Район распространения прохоровской культуры в Южном Приуралье не является областью «над Меотидой», культура эта связана со степной и лесостепной (?) полосой и отделена от Meo-тиды-Арала довольно широкой полосой полупустыни и пустыни. Сейчас, обращаясь к этому вопросу, можно привлечь и новые данные, которые свидетельствуют, что а материалах из склепов каких-либо специфически прохоровских элементов культуры нет, прежде всего нет ни одного черепка типично прохоровской керамики, довольно легко отличаемой по тальковой примеси в тесте, хотя импортной керамики немало в памятниках этой зоны (есть даже сосуд, явно вывезенный из Ферганы). Раскопанные новые земляные курганы с подбойными захоронениями, во-первых, входят в широкий круг подобных памятников, известных сейчас в большом числе в Присарыкамышской дельте Амударьи и единичных случаях на Восточном Устюрте, а во-вторых, они появляются во всяком случае не позже рубежа IV-III вв. до н.э.
На обзоре этого типа памятников мы останавливались выше (ч. III). Их этническая атрибуция рассматривается в следующей главе о низовьях Амударьи, откуда происходит наиболее значительный по объему материал. Здесь же отметим, что подбойные и катакомбные погребения, как показывают археологические материалы, известные на сегодняшний день, появляются в западной части Средней Азии за пару веков до разгрома Греко-Бактрийского царства, а вторая волна тех же кочевников, связываемая с последним событием (II в. до н.э.), уже не затронула районы Прикаспия и Приаралья. Памятники этого круга, связанные со второй волной движения группы кочевников из Восточного Туркестана, локализуются на юго-востоке и юге Средней Азии (скорее всего, до Амударьи).
Таким образом, есть все основания считать, что тип подбойных погребений с южной ориентировкой, появляющийся в культуре ранних сарматов в IV в. до н.э., попал туда с той же группой кочевников, которая продвинулась не позже рубежа IV-III вв. до н.э. через Устюрт в Хорезм и на Заузбойское плато. Как показали материалы из Хорезма, у этой группы скотоводов не было своего керамического производства, использовалась, как правило, гончарная посуда соседних земледельцев (в Хорезм они принесли импортную гончарную керамику) или даже скотоводов (на Заузбойском плато). Этим и объясняется то обстоятельство, что по обряду погребения и типу погребального сооружения неспециалисты относят все подобные памятники к прохоровской культуре, где они стали известны ранее среднеазиатских и сочетаются с другими традиционными типами погребений, местной керамикой и другими предметами материальной культуры.
