Древнее искусство Татарии - Валеев Ф.Х.
Скачать (прямая ссылка):
До1 нас дощли высокохудожественные образцы амулетниц-ко-ранниц домонгольского (рис. 20—1) и золотоордынского (рис. 20— 2, 4) периодов. Они представляют собой плоскую бронзовую коробочку с открывающейся через шарниры крышкой, богато украшенной узором из мельчайшей зерни в сочетании с накладной сканью и самоцветами. Последние располагаются по углам внутренней рамочки в гармоничной композиции, образованной одной волнистой сканой линией. В центре амулетницы находился крупный самоцвет (ныне утерянный). Камни располагались в высоких шатонах, обрамленных волнистой сканой полосой. Сочетание волнистых рядов из тонкой скани с зернью и самоцветами, обрамленными также скаными рядами, придает особую пластическую выразительность узору на крышке амулетницы. Форма булгарских амулетниц, система распределения их скано-зерневого узора, как и самоцветов, остается почти без изменений в коранницах казанских татар.
Археологические материалы сохранили нам интересный образец накосников-чулп, состоящих из крупной фигурной бляхи с под-
92
вешенными к ней бляшками меньших размеров (рис. 21—2). Такие чулпы (форма блях, характер их орнаментации, используемые мотивы и др.) встречаются позднее в конце XII — первой половине XIII вв. и получают в дальнейшем широкое распространение в искусстве казанских татар 79. Бляхи чулп, как и некоторых других украшений, по своим формам относятся к тому комплексу орнаментальных мотивоз булгарского искусства, который целиком сохраняется в искусстве казанских татар 80. В них проявляются черты стиля, представляющего собой высшую форму развития (в условиях земледельческой культуры) орнаментальных традиций древнего степного искусства булгар. Для этого стиля, получившего наивысшее развитие в конце XIV — первой половине XVI вв., характерна живописная красочность художественного языка, активное использование цветочно-растительной орнаментации, нарядность, торжественность, утонченная сложность в абрисах орнаментальных форм. Так, в первой половине XVI в. в нем найдут проявление черты так называемой «восточной барочности» (в резном декоре надгробий, ювелирных изделиях), что не находит аналогий в искусстве других тюрко-язычных народов Среднего Поволжья и Приуралья, в культуре которых не находят проявления салтовские традиции.
Среди археологических находок довольно многочисленны женские булавы — заколки для волос (рис. 26—10). В большинстве случаев заколки завершаются миниатюрными фигурками или головками птиц — утки, гуся, петуха, тетерева, филина, певчих и др. В отдельных случаях их заменяли полушарными выступами, отделанными зернью. Изображения фигурок птиц обобщены, статичны, однако хорошо определяются их разновидности. Заколки являются иллюстрацией факта того, что образ птицы тесно связывался с образом женщины. Они находят аналогии в археологических материалах Верхнего Салтова и Саркела. Близки они и булавам иранского и хорезмийского происхождения 81.
Неотъемлемой частью украшений женской и мужской одежды были металлические пуговицы, в основном из бронзы (рис. 20—5, 6—19). Они могли использоваться и в составе хэситэ, в накосни-ках-чулпах и в качестве поясных подвесок. В преобладающем большинстве случаев пуговицы орнаментировались в технике литья, штамповки. Применялась нередко зернь — мелкая и более крупная. Размеры пуговиц колеблются от 8 мм до 2,2 см в высоту. Формы их самые разнообразные, однако наиболее часто встречаются грушевидные и шаровидные. Узоры состоят из простейших геометрических мотивов, хотя в целом орнамент обогащается по сравнению с раннебулгарскими образцами. Наряду с металлическими пуговицами среди ювелирных украшений булгар встречаются сюльгамы мордовского типа, которые представляли собой застежки для воротников женских рубашек. Часто они обогащались подвесками из 4 цепочек, поверхность их украшалась зерневыми узорами. Сюльгамы с подвесками в последующем, как мы предполагаем, легли в
93
основу украшения казанских татар — яка чылбыры (воротниковой застежки)82.
Браслеты и перстни. Из украшений для рук широкое распространение имели браслеты — дротовые, пластинчатые, плетеные и составные с самоцветами. Среди них наиболее художественно выражены пластинчатые браслеты, в орнаментации которых наряду с простейшими — строчными узорами из точечных, циркульных («глазки») и других мотивов, известных еще по раннебулгарским образцам, появляются мотивы «вечных узлов», ромбов и других, схематические изображения львиных морд (рис. 27). По расположению узоров пластинчатые браслеты подразделяются в основном на три группы. В первом случае — узоры в строчной композиции занимают всю поверхность браслетов (рис. 27—2, 3). Во втором случае — узор в виде законченной композиции располагается лишь по концам браслетов (рис. 27—6). Наконец, к третьей группе относятся браслеты, на концах которых располагаются узоры или крупный мотив одного вида, а в середине браслета (нередко и по всей его длине) — другого. Такие браслеты встречаются в основном в археологическом слое зо-лотоордынского периода (рис. 27—10, 11). Примерно к середине XII в. вместо орнамента в браслетах начинает появляться арабская вязь в стиле куфи или насх. Надписи выполняются как красивый, изящный узор, иногда теряя свое смысловое содержание, превращаясь в эпиграфический орнамент.
