Хрестоматия по истории древнего Рима - Утчёнко С.Л.
Скачать (прямая ссылка):
Когда все полководцы, окг>\жиз победителя Ганнибала, поздпавчялп его и советовали, чтобы он после такого сражения
141
остальную часть дня и следующую ночь дал отдых себе и усталым воинам, предводитель конницы Магарбал, считая неуместным медлить, сказал: «Напротив, чтобы ты знал результат этого сражения, я заявляю тебе, что на пятый день ты будешь пировать победителем в Капитолии; последуй за Isinoil: я пойду вперед со всадниками, чтобы враги прежде узнали о моем приходе, чем о намерении прийти». Ганнибалу этот совет показался чересчур блестящим и слишком величественным, чтобы сразу уразуметь его, поэтому он похвалил желание Мзгарбала, по заявил, что для обсуждения его предложения необходимо время. Тогда Магарбал сказал: «Не всё, i инечпо, боги дают одному человеку: ты, Ганнибал, умеешь побеждать, но не умеешь пользоваться победою». Все признают, что бездействие этого дня послужило спасением для города и -для римского государства.
На следующий день, лишь только рассвело, карфагеняне усердно принялись собирать военную добычу и обозревать место избиения римлян, отвратительное даже для врагов. Римляне лежали тысячами, пехотинцы и всадники вперемежку, кого с кем соединил случай, или сражение, или бегство. Некоторые, приведенные в чувство вызванным утренним холодом сжиманием ран, окровавленные, приподнимались из груды трупов, но враги их добивали. Других карфагеняне нашли еще живыми, лежащими с перерубленными бедрами и коленями; они обнажали шею и горло и просили лишить их последней кпови. Третьих нашли с закопан-
X л.
пыми в землю головами; очевидно было, что они сами вырывали для себя ямы и, засыпая лицо валившеюся сверху землею, душили себя. Особенно внимание всех обратил на себя нумидиец, живой еще, с истерзанным носом и ушами, лежавший под мертвым римлянином; не будучи в состоянии взять руками оружие, он в ярости рвал врага зубами и в таком положении испустил дух...
В Рим пришло известие, что... вся армия окончательно истреблена вместе с двумя консулами и уничтожены все военные силы. Никогда, пока Рим был цел, е степах его не было такого ужаса и смятения. Поэтому я не возьму на себя этого труда и не стану рассказывать о том, что при подробном из-л«>жеппп могу изобразить слабее действигелыюсти. Посте тего как в прошедшем году погиб консул и войско при Тра-зп венском озере, настояшее поражение не было ударом, последовавшим за ударом, а тяжким бедстьнем, так как пли>о-дн т вести, что вместе с обоими консулами погибли оба консульские войска, что нет уже пи одного римского лагери, ни с его вождя, ни одного воина; что Агулку Сампчй и почти унген Италия сделались собственностью Ганнибала. Конечно никакой друге:'! парод не вынес бы бремени гакего
142
тяжкого поражения. С ним можно сравнить поражение карфагенян в морском сражении при Эгатских островах; сокрушенные им, они уступили Сицилию и Сардинию, а затем согласились сделаться нашими данниками [и оброчными], или поражение в Африке, которому впоследствии подвергся этот самый Ганнибал. Их можно сравнивать с настоящим поражением разве только в том отношении, что они были перенесены с меньшим мужеством.
10. Переговоры Филиппа V с Ганнибалом о совместной борьбе против Рима
(Тит Ливии, Римская история от основания города,
ХХШ, 33, 34)
Все народы и цари со вниманием следили за борьбой двух сильнейших народов мира. Особенно интересовался ею царь Македонии Филипп вследствие близкого соседства с Италией, отделенной от него одним проливом. Как только он узнал, что Ганнибал перешел Альпы, и с удовольствием услыхал о войне, загоревшейся между римлянами и карфагенянами, но, не зная сил обеих сторон, еще колебался, которой пожелать победы. Между тем уже в третьей битве победа благоприятствовала карфагенянам, а потому Филипп также склонился на ту сторону, куда и счастье, и отправил послов к Ганнибалу. Они старались как можно дальше держаться от пристаней Брун-дизийской и Тарентинской, где стояли сторожевые суда римлян, и вышли на берег у храма Юноны Лацинийскои Оттуда они через Апулию отправились в Капую, но дорогой попали в середину неприятельских разъездов и были отведены к претору римскому М. Валерию Левину, стоявшему лагерем около Луцерии. Здесь Ксенофан, старший посол, смело солгал перед претором, будто его послал царь Филипп для заключения дружественного союза с римским народом и что он имеет от царя поручения к сенату и народу римскому. Претор весьма обрадовался, что при измене прежних союзников нашелся новый и столь знаменитый, обласкал послов и врагов принял за дорогих гостей... Он дал им проводников, тщательно и подробно указал им дорогу и все места как занятые римскими войсками, так и находившиеся во власти карфагенян. Ксенофан благополучно пробрался через римские посты по Кампании, а оттуда прямо отправился в лагерь Ганнибала и заключил с ним дружественный союз на следующих условиях: «Царь Филипп со всеми морскими силами, какие только может собрать (он мог, как полагали, выставить до 200 судов), должен двинуться к Италии и опустошать ее берега. Он до жен всеми силами сражаться с римлянами на суше и на море.
