Хрестоматия по истории древнего Рима - Утчёнко С.Л.
Скачать (прямая ссылка):
Глубокая вера в Друза как народолюбца и справедливого человека поддерживалась в массах тем фактом, что ни в одном из проведенных им законов он не думал о себе и своей личной выгоде. Так, при отправке колоний он никого не назначался руководителем, никогда не принимал на себя и заве-дывания денежными суммами, тогда как Гай в большинстве случаев брал в свои руки заведывание подобными делами, притом наиболее важными.
Одним из трибунов, Рубрием, был проведен закон о выводе колоний в разрушенный Сципионом Карфаген; руководителем по жребию был назначен Гай, который и отплыл в Ль'но. Тогда Друз, воспользовавшись отсутствием Гая, начал действовать более усиленно, стараясь привлечь народ па сьою сторону и направляя свои выпады, главным образом, против друга Гая, Фульвия, одного из трибунов, избранных одновременно с Гаем для разверстки земель. Это был человек беспокойный, сенату явно ненавистный и неблагонадежный даже в глазах других граждан, так как подозревался в возбуждении союзников против Рима и тайном подстрекательстве италиков к восстанию. Подозрения эти высказывались без каких-либо доказательств и улик, но Фульвпй сам поддерживал веру в их справедливость своим поведением как человек взбалмошный и далеко не миролюбивый. Это главным образом и погубило Гая, навлекши на него ненависть. Когда неожиданно п без каких бы то видимых причин умер Сципион Африканский и показалось, что на его теле есть знаки ударов и насильственной смерти, как об этом сказано в жизнеописании Сципиона, то обвинение пало, главным образом, на Фульвия, так как он выказал себя врагом Сципиона, а в самый день смерти последнего оскорбил его с трибуны, однако подозрения
8 Хрсст. по истор. древн. Рима 225
коснулись и Гая. И это ужасное преступление, жертвой которого пал знаменитейший и величайший в Риме человек, не получило возмездия и даже не было расследовано, так как народ воспротивился этому и прекратил судебное следствие из опасения, как бы при розыске Гай не оказался замешанным в деле. Вот что произошло вначале.
Устройство же в Африке, на месте Карфагена, колонии, которую Гай назвал Юнонией, по-гречески Гереей, сопровождалось, как говорят, неблагоприятными предзнаменованиями. Первое знамя порывом ветра, несмотря на усилия знаменосца удержать его в руках, было разнесено на части. Тот же порыв ветра раскидал лежавшие на алтарях внутренности жертвенных животных и унес их за намеченную черту города, а самые пограничные столбы были вырыты набежавшими волками и далеко ими унесены.
И тем не менее, в течение всего лишь семидесяти дней Гай успел все устроить и наладить: вслед за тем он отплыл в Рим, так как узнал о преследованиях, которым подвергается Фуль-вий со стороны Друза, и видел, что дела требуют его присутствия в Риме. Луций Опимий, человек, близко стоявший к олигархической группе и пользовавшийся большим влиянием в сенате, на выборах в консулы в предшествующем году потерпел неудачу, потому что Гай, устранив его, выдвинул Фан-ния. Но в этом году Опимий, поддержанный многочисленной партией, твердо рассчитывал добиться консульства, а стаз консулом, низвергнуть Гая, тем более, что влияние последнего до известной степени уже ослабело, так как народ, привыкший к политике поблажек, поддерживаемой уступчивостью сената, был избалован этим способом управления.
Прибыв в Рим, Гай начал с того, что переселился с Пала-тинского холма поближе к простому народу, в часть города, расположенную ниже форума и заселенную самым бедным и темным людом. Вскоре затем он выступил с последними своими законами, намереваясь провести их в народном собрании. Видя, какое множество народа стекается к Гаю со всех сторон, сенат уговорил Фанния выслать из города всех неримлян. Но лишь только глашатай оповестил об этом странном и необычном постановлении, воспрещавшем союзникам и друзьям римского народа появляться в городе в эти дни, Гай вывесил объявление с протестом против действий консула и обещанием оказать помощь союзникам, если они пожелают остаться. Однако он этого не сделал. Увидев одного из своих хороших знакомых, своего гостеприимца, который был схвачен ликторами Фанния, он прошел мимо, не защитив его. Поступил он так, быть может, из опасения, как бы не обнаружилось, что сила его уже не та, а, быть может, не желая, как он сам объяснял, дать повод к драке и беспорядкам, чего именно и
226
желали враги. Пришлось ему поссориться и со своими товарищами, трибунами, по следующему поводу. Для народа устраивался на площади бой гладиаторов; вокруг площади сделаны были помосты, места на которых должны были быть платными. Гай приказал убрать эти помосты, чтобы люди победнее могли смотреть на зрелище бесплатно. Приказания его, однако, никто не послушался. Тогда Гай, дождавшись ночи, предшествовавшей зрелищу, и взяв с собой оказавшихся под рукою рабочих, велел разрушить помосты, а освободившееся место предоставил на следующий день народу. Этот поступок заслужил ему в народе славу смельчака, но трибуны оскорбились и сочли Гая наглецом и насильником.
Этот случай, по-видимому, и послужил главной причиной, почему Гай не попал в третий раз в трибуны. Большак часть голосов, говорят, была подана за него, но трибуны решились на обман и объявили неверный результат подсчета. Это оспаривается, но как бы то ни было, Гай оказался не в силах перенести неудачу спокойно. Говорят, что врагам своим, насмехавшимся над ним, он ответил высокомернее, чем следовало бы, — что смеются они смехом сардоническим, не сознавая, в какую тьму погружает их его политическая деятельность.
